Найти, J2

[Посторонним_В]

Название: Найти
Автор: середина лета
Бета: Lady_Milla
Фандом: СПН РПС
Пейринг: J2
Рейтинг: PG-13 (секса не будет. кто только за этим, смело проматываем)
Жанр: драма, романс
Размер: ок. 6500 слов
Саммари: во времена Великой депрессии в середине 30-х годов в США огромную популярность приобрели всевозможные марафоны, в том числе танцевальные.
Примечание: в некотором роде ретейлинг на фильм «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?». Кто не видел фильма, очень рекомендую. Фильм офигенный, без ХЭ, но гораздо более глубокий, чем то, что от него осталось в этом фике моими стараниями.
Предупреждение: смерть второстепенных персонажей
Дисклеймер: бескорыстно украл имена для героев у реальных людей и идею сюжета у авторов фильма.

в комментах

@темы: J2, миди

Comments

[Посторонним_В]

Волны мокрыми языками лизали песок, пытаясь добраться до потертых туфель Джареда, но не доставали и с разочарованным шипением откатывались обратно. Из павильона в отдалении доносилась музыка. Когда ветер дул в другом направлении, фокстрот звучал будто совсем рядом, а потом снова затихал.
Джаред оглянулся. В утреннем полумраке его плащ, которым была укрыта Дженни, выглядел размытым серым пятном. Поезд изСан-Антонио прибыл в начале первого ночи и глупо было идти искать отель, имея шесть долларов тридцать семь центов на двоих, если регистрация на марафон начинается в восемь утра.
Дженни спала, поэтому Джаред закатал штанины до колен, разулся, аккуратно спрятав носки внутри туфель, и встал. Прохладный песок чуть подался, шелковыми струйками заскользил между пальцев, защекотал свод стопы. Это было приятное ощущение, иДжаред потоптался на одном месте, запоминая его. В двух шагах впереди бугрился небольшой вал, очерчивающий границу прибоя. За ним песок выглядел темным и плотным, но на деле оказался более мягким и податливым, чем сухой. Ноги почти по щиколотку ушли в него. «Будто холодная жидкая манная каша, - подумал Джаред. – Да, точно». Подкатила волна. Джаред внутренне сжался, приготовившись к холодному прикосновению, но вода оказалась неожиданно теплой,гораздо теплее песка. Волна ласково обмыла его ступни и уползла обратно в океан.
*
Хотя они и ночевали в ста метрах отсюда, первыми им прийти не удалось. Женевьев растерянно жалась к Джареду, оглядывая огромную толпу, заполняющую площадку перед павильоном.
- Они что, все хотят участвовать? – дрожащим голоском спросила она.
- Похоже на то, - невозмутимо пожал плечами Джаред, хотя ему тоже было не по себе. – Ты ведь не думала, что окажешься единственной участницей, и тебе сразу отдадут приз?
- Не думала, конечно. Но и такой толпы не ожидала…

Регистратор занесла в графы их имена, возраст, место жительства, подсунула на подпись какие-то бумаги – что-то об отказе от претензий к организаторам, Джаред не успел толком прочитать, женщина быстро выдернула листок из его рук и подшила в папку.
- Ваш номер – 80, - сказала она, выдавая два тканевых квадрата с белыми цифрами.
- Э… постойте! А нельзя ли поменяться?
Молодой мужчина голливудской наружности схватил Джареда за рукав.
- Нельзя, - отрезала регистраторша.
- Но послушайте, им все равно, под каким номером участвовать. А мне надо произвести эффектное впечатление на продюсеров. Согласитесь, «пара номер 80» звучит эффектнее, чем «пара номер 79».
- Я уже сказала – нельзя, - устало повторила женщина. Вас уже внесли в списки именно под этими номерами.
- Но разве…
- Будете настаивать, я вас вообще вычеркну, - пригрозила регистратор.
- Пойдем, Дженсен! – мистера Голливуд тянулаза рукав безупречного смокинга очень красивая высокая девушка в блестящем платье.
Дженни, которую Джаред всегда считал хорошенькой, рядом с ней смотрелась как пастушка рядом с королевой.
- Зарегистрированные участники, прошу за мной, - мимо прокатился, сверкнув красным жилетом команды организаторов, парень на роликовых коньках. – Итак, это комната отдыха. Обратите внимание на номера и хорошенько запомните, где ваша кровать. Здесь – душевая, умывальники, туалет, помещение для стирки, камера хранения и медицинская комната. Администрация у нас располагается здесь. По всем вопросам обращайтесь туда.
Парень укатил, оставив их располагаться. Джаред присел на кровать. По соседству устраивался бодрый пожилой мужчина с залысинами и куцей бородкой. С другой стороны распаковывал чемодан голливудский хлыщ. Он достал три костюма на «плечиках» в аккуратных холщовых чехлах и развесил их на крючках над кроватью.
- Что? – неприветливо рявкнул он, заметив любопытный взгляд Джареда.
- Ничего, - хмыкнул Джаред, отворачиваясь к другому соседу.
Тот уже полировал суконкой ботинки, явно не новые, но с крепкими набойками на каблуках.
- Учись, парень. В этом деле хорошая обувь – первое дело. В неудобных башмаках ты быстро с дистанции сойдешь. – Джаред пошевелил пальцами в своих туфлях. – Это я тебе как опытный человек говорю! У меня здешний марафон уже третий. Третий, пацан! – мужчина многозначительно поднял вверх палец. – На последнем, во Флориде, мы продержались тысяча сто двадцать три часа, всего на тридцать шесть часов меньше победителя!
- Сколько? – ужаснулся Джаред.
Он нахмурился, пытаясь посчитать, сколько это суток, выходило совсем уж страшное число.
- Да-да, - кивнул бородатый, – полтора с лишним месяца на ногах. Так что на мой возраст не смотри, я еще тебя перетанцую.
Из-за спины Джареда донеслось скептическое хмыканье.
- А ты не хмыкай, актеришка! Тебя-то уж точно! Тебе приза не видать, как своих ушей.
- Мне ваш приз и даром не нужен.
Джаред обернулся. Парень лениво привалился к спинке кровати, но вся его поза выглядела как постановочная сцена из какого-нибудь фильма – изящный наклон головы, скрещенные на груди руки, острые стрелки на брюках.
- Я сюда не за призом этим дурацким записался, - продолжил мистер Голливуд. – На таких марафонах всегда пасутся продюсеры с киностудий. Как только я получу подходящее предложение, только вы меня и видели.А вы себе танцуйте,хоть месяц, хоть два…
Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Вот ведь напыщенное ничтожество!

*
Единица была выложена красными лампочками, пятерка горела синим, и два нуля оранжевым и зеленым. Нарядные цифры никак не хотели ассоциироваться с долларами. Джаред все вспоминал слова соседа, про длительность флоридского марафона, и ему казалось, что тысяча пятьсот – это количество часов, которое должен протанцевать победитель. От этого тоскливо сжималось сердце. Впереди рисовалась безрадостная череда дней, длиной в целую жизнь.
Дженни тоже выглядела немного потерянной. И, хотя она старалась удерживать на лице широкую сияющую улыбку, ее ладошка в руке Джареда мелко дрожала.
Дома, на ранчо в Техасе, все это представлялось несколько иначе. Точнее, совсем по-другому.
- Ты подумай, Джей! Полторы тысячи! Этого хватит, чтобы нам пожениться и на аренду ранчо Ричвелли, а если повезет, то еще на подержанный Форд-пикап останется, - говорила Дженни, показывая Джареду объявление в газете, обведенное красным карандашом. – Да мы с тобой спокойно обойдем всех калифорнийских неженок, даже не сомневайся. Не веришь?
Тогда Джаред почти верил. Но не сейчас.
Множество пар заполнило танцплощадку до отказа. Поднимающиеся ступенями вверх трибуны тоже были полны. Толпа на танцполе взволнованно гудела, публика свистела и хлопала, раздавались выкрики, оркестр играл что-то веселое. Все эти звуки сливались в ужасающую какофонию, они надвигались и давили, вызывая головокружение и панику. Джаред сглотнул и покрепче сжал ладошку Дженни. Он выдержит. Ради Женевьев, ради их будущего, он выдержит.

[Посторонним_В]

Оркестр сделал паузу. Шум на трибунах постепенно стих. Барабанная дробь заставила и без того натянутые нервы напрячься до предела.
- Внимание! – завопил конферансье, – Большой Осенний танцевальный марафон 1936 года начинается!
Грянул оркестр. Толпа вздрогнула и задвигалась в такт музыке. Если бы не сосредоточенные лица и не квадраты с номерами на спинах, то это напоминало бы обычный танцевальный вечер в Брукс Сити-Бэйс.
- В нашем марафоне принимает участие двести пятнадцать пар, - разносился, усиленный микрофоном, голос конферансье над головами танцующих. – С каждым днем их будет оставаться все меньше. Ну, а последняя пара заслуженно получит наш замечательно щедрый приз – тысячу пятьсот долларов! – мужчина вскинул руку, свет в зале померк, и в полумраке цифры замигали разноцветными лампочками. Все пары на площадке, как завороженные, повернули головы. Даже надменный актеришка поддался всеобщему порыву и тоже посмотрел на светящееся олицетворение кучи денег, мечты любого в этом зале. Джаредувидел, как на мгновение поджались его губы, придавая холеному лицу живой человеческий вид.
Свет снова вспыхнул, оркестр заиграл энергичный фокстрот, и конферансье принялся представлять участников. Названные пары выходили на маленькую эстраду, крутились и уходили, растворяясь в массе танцующих. Очередь Джареда и Женевьев подошла только к концу второго часа.
- Пара номер 79, мистер Дженсен Росс Эклз и мисс Дэннил Харрис!
Голливудская парочка, словно ожившие персонажи мюзикла, сделала несколько танцевальных па и ослепительно улыбнулась публике. Им захлопали. Прежде чем спуститься с эстрады, мисс Харрис послала всем воздушный поцелуй. Она все же была очень красива! Блестки на ее платье переливались так, что слепило глаза.
- Пара номер 80, - объявил конферансье, и Дженни дернула Джареда за руку, заставляя опомниться. – Мистер ДжаредПадалеки и мисс Женевьев Кортес!
Яркий луч прожектора скользнул по лицу, и Джаред на мгновение зажмурился. Ему вдруг показалось, что он откроет глаза, а на тумбочке тикает будильник, ветерок колышет занавеску, и под окном ходят куры… Но раздались аплодисменты, и Дженни стащила его с эстрады.
- Пара номер 81, мистер Джим Бивер и миссис СамантаФеррис!
На эстраде появился давешний пожилой бодрячок и его партнерша – тоже не молодая, но симпатичная женщина с обаятельной улыбкой.
- А сейчас, дамы и господа, наши танцоры уходят на отдых. По правилам марафона они имеют право на десятиминутный перерыв через каждые два часа. Так что не расходитесь, скоро они вернутся!

*
На самом верху, под потолком павильона, располагался ряд крохотных окошек, закрашенных красным и белым,и одно стекло было разбито. Джаред не сразу его заметил. Когда он посмотрел туда в первый раз, оно было красным, как и окошки рядом. Когда его взгляд в следующий раз скользнул по тому месту, черный квадрат четко выделялся на фоне остальных. Потом танцоры снова ушли на перерыв, а когда вернулись, окошко светилось нежно-голубым. Снаружи было утро.
Здесь, на танцполе, ход времени не ощущался. Огромное табло приплюсовывало часы и минусовало выбывшие пары, но для Джареда и остальных все слилось в один нескончаемый вечер.
Первые сто часов были самыми тяжелыми. Болела спина и судорогой сводило плечи, ноги стерлись в кровь и успели зажить. Мутилось сознание, кружилась голова. Потом все пришло в относительную норму, человек ко всему приспосабливается,но за это время отсеялась почти половина участников, и теперь на площадке было гораздо свободнее. Публика то заполняла трибуны, то рассеивалась. Через каждые пять часов накрывали длинные столы и люди, переминаясь с ноги на ногу, как лошади в стойле – главное правило марафона: не останавливаться – торопливо поглощали пищу. Сначала это служило хоть каким-то развлечением. Через двести часов еда перестала насыщать.
Глазами Джаред видел различия – это сэндвич с ветчиной, это фасоль, это фруктовый пирог, но во рту все ощущалось одинаково пресной безвкусной массой, которую трудно было проглотить. Дженни любила сладкое и Джаред доставал для нее конфеты из вазы в центре стола. Однажды он столкнулся там пальцами с мистером Голливуд. Тот отдернул руку, смеривДжареда надменным взглядом, выудил пакетик мармеладных фигурок и сунул его во внутренний карман своего все еще безупречного смокинга.
Пиджак Джареда к тому времени уже безнадежно помялся и напоминал половую тряпку. Рубашкам с помощью регулярной стирки еще удавалось держать вид. Брючный ремень теперь приходилось застегивать на две дырочки туже, и дело шло к тому, что скоро понадобится сделать на нем дополнительные проколы.
Дженни тоже осунулась, но, как ни странно, ей это даже шло. Глаза, обведенные голубыми тенями, выглядели просто огромными. Пухлые губы, подчеркнутые красной помадой, ярко и сексуально выделялись на похудевшем лице. Она и раньше не была толстушкой, а теперь Джаред мог ладонями обхватить ее талию.

Занять себя было нечем. За первые дни они обговорили уже все возможные темы. Обстановка павильона тоже вскоре была изучена до самой последней мелочи. Посчитано количество мест на трибунах, витых колонок в балюстраде, ограждающей площадку оркестра, пуговиц на жилетке конферансье, окошек под потолком. Джаред прочел все афиши и объявления, которые мог разглядеть. Запомнил всех посетителей-завсегдатаев, и мог с уверенностью рассказать, сколько и каких платьев у женщин на танцплощадке, и то же самое про рубашки их партнеров.
Иногда он по нескольку часов подряд разглядывал горящие разноцветными лампочками цифры, но сейчас они значили для него меньше, чем когда бы то ни было.

На четыреста девяносто восьмом часу на площадке появились люди с ведерками белой краски и принялись наносить на пол какую-то разметку. Вяло топчущиеся пары с опасением поглядывали на полосы и закругления, но на более активную реакцию, даже на простое любопытство, ни у кого не было сил. Многие с закрытыми глазами висели друг на друге, давая партнеру возможность поспать стоя. Десятиминутные перерывы уже никого не спасали. Джаред отключался, едва добравшись до кровати, и вскакивал от сирены ни капли не отдохнувший. Джим Бивер продолжал бодриться, но выглядел постаревшим лет на десять. А хлыщ Эклз словно только что ступил на танцпол. Он постоянно бегал в душ, брился и пудрил лицо как женщина.
-Актеришка! – хмыкал Джаред, но невольно завидовал тому, как тот держался.
- Ох, ребята, крепитесь, - покачал головой Джим, когда объявили очередной перерыв. – Пятисотый час. Надеялся, что на этом марафоне пронесет, но напрасно. Ох, они нам и устроят… - и заснул.
Джаред переодел носки и протер ботинки салфетками изнутри. Это было самое большое, что он мог сейчас для себя сделать.

[Посторонним_В]

*
Как выяснилось, не напрасно. Спортивной обуви его размера у организаторов само собой не оказалось.
- Десять минут, - вещал в микрофон конферансье, объясняя правила. – Ровно десять минут наши пары движутся по кругу. Никто не указывает им с какой скоростью – они могут бежать, идти, даже ползти. Есть только одно условие – три пары, которые пересекут финишную черту последними, покидают наш марафон. Это жестокие правила, но и мы не просто развлекаемся. Мы боремся за приз в тысячу пятьсот долларов!
Одетые в майки и спортивные шорты, изможденные, с опухшими ногами люди смотрелись жутковато. И уж точно ничем не напоминали спортсменов. Но пара номер 79 даже в этой непрезентабельной дешевой одежде все равно выделялась на фоне остальных. Уж слишком хороши были длинные ножки мисс Харрис, и слишком гордо и прямо держался мистер Эклз. Глядя на него, Джаред и сам невольно расправил затекшие плечи.
Мужчинам выдали пояса с ременной петлей, чтобы партнерша могла держаться за нее и не отстала в пылу гонки. Сто пятьдесят человек, более семидесяти пар, выдержавших три недели изнурительного марафона, столпились на старте. Прозвучал выстрел стартового пистолета, и они рванули вперед по узкой дорожке вдоль периметра зала, ограниченной линиями на полу и деревянным барьером.
У них было десять минут, можно было и не спешить,но каждый боялся оказаться последним и никто не сбавлял темпа. С сосредоточенными лицами люди переставляли ноги, ничего не замечая вокруг. Заразившись всеобщей истерией, Джаред пер вперед, раздвигая других локтями. Ритмичный мотивчик, который наигрывал оркестр, смешивался с шумом крови в ушах. Обернувшись, Джаред обнял Женевьев и притянул ее ближе к себе. Она тяжело дышала, но попыталась улыбнуться. Это выглядело так жалко, что у Джареда сердце перевернулось. Захотелось наплевать на все, взять ее на руки и унести отсюда, куда-нибудь на берег океана, где мягкий песок, струящийся сквозь пальцы. «Не смей!» - одними губами прошептала она, словно прочитав его мысли.

Какая-то пара рухнула на пол и уже не смогла подняться. Подбежавшие медики быстро унесли их с площадки. Через минуту, одна за другой, упали еще две пары. Джаред старался не думать о них, потому что от этого подкатывала тошнота и делались ватными ноги. «Раз-два, – считал он про себя, – раз-два…»
Оркестр вдруг увеличил темп, и конферансье объявил:
- Осталось три минуты! Поднажмем! Не забывайте, последние три пары покидают площадку!
От ненависти к его бодрому голосу у Джареда скрутило желудок. Боже, как же чесались кулаки разукрасить рожу этого ублюдка!
Люди, словно до этого и не выкладывались из последних сил, зашагали еще быстрее. Никто не желал, чтобы три недели мучений оказались напрасными. Джаред этого тоже не хотел. Сердце выпрыгивало из груди, ноги болели так, словно он был дурацкой русалочкой, заключившей сделку с ведьмой. Раз-два, раз-два…
Впереди кто-то упал, об него запнулись, и люди, как костяшки домино, стали валиться на пол, роняя идущих позади. Мужчина из пары 34 вдруг кувыркнулся вниз, пяткой больно ударяя Джареда в голень, ноги подкосились и Джаред полетел вперед, теряя равновесие. Внезапно чья-то рука крепко ухватила его под локоть и потянула, помогая выпрямиться. Джаред повернулся посмотреть, кто спас его от падения, и столкнулся с холодным взглядом прозрачных глаз. Мистер Голливуд все же не смог сохранить безупречный вид – он раскраснелся, по вискам стекали крупные капли пота, волосы растрепались и торчали влажными иголками, но его надменность осталась при нем. Он просто подвинул Джареда мускулистым плечом и, поддерживая свою партнершу за талию, поспешил вперед.
- Десять… девять… восемь… - конферансье принялся отсчитывать последние секунды.
Джаред сбросил с себя оцепенение и, буквально зажав Дженни под мышкой, устремился к линии финиша.
- Три… два… один… конец!
Взвизгнула труба, лязгнули тарелки, и в наступившей тишине стало слышно, как падают друг на друга обессилевшие участники марафона. Джаред позволил коленям подогнуться и тяжело осел на пол. Кто-то рядом привалился мокрой спиной к его плечу. Сил не осталось даже на то, чтобы повернуть голову. Джаред скосил глаза и обнаружил, что это Эклз. Джаред не стал возражать.

*
На отметке семьсот двадцать шесть часов вдруг возникло ощущение, что сейчас утро. Джаред попытался разделить семьсот двадцать шесть на двадцать четыре, чтобы определить время суток, но голова соображала плохо, он запутался и просто поднял взгляд. В квадрате окошка под потолком небо было черным. Ночь. Где-то там, в другом мире, была ночь.
У Дженни тоже была ночь. Она спала стоя, сцепив руки у Джареда на талии, прижавшись щекой к его груди, и только автоматически переставляла ноги. За месяц они все научились спать стоя.
Джим Бивер и его партнерша, кажется, спали оба, положив головы друг другу на плечи. Джаред даже немного им позавидовал. Он тоже был бы не против прикорнуть на чьем-нибудь плече до следующего перерыва.
Ноги почти не ощущались, туго перемотанные бинтами. Это пришлось сделать, потому что ступни так опухли, что не влезали в ботинки. Такой способ посоветовал Эклз и показал свои забинтованные ноги. Даже помог, потому что спина у Джареда отказалась сгибаться. Эклз молча положил ступни Джареда себе на колени и сноровисто сделал перевязку. Потом так же молча, не слушая сбивчивых благодарностей, достал из чемодана зубную щетку и бритву и ушел умываться.

На семьсот тридцатом часуЖеневьев появилась в новом платье. Ярко-красное, шелковое, с пышными рукавчиками. Джаред был на сто процентов уверен, что такого у нее никогда не имелось. Хотя вблизи было заметно, что кожа у Дженни серая, потому что давно не видела солнечного света, но на щеках у нее снова играл румянец, и оттого она казалась посвежевшей. Джен улыбалась и вертела головой, разглядывая трибуны. Джаред хотел обеспокоиться, но не смог. На эмоции не было сил. Он тупо переступал с ноги на ногу и думал о том, что навсегда разучился стоять неподвижно. В разбитом окошке голубело небо.
На следующем перерыве Дженни слегка задержалась, и Джаред пошел за ней. Он свернул в коридор, ведущий к женской спальне, и увидел, как она складывает какой-то листок бумаги и прячет его в вырез лифа. Она снова была оживлена, и, отыскав кого-то взглядом на трибунах, ослепительно улыбнулась. Это все было в высшей степени подозрительно, но, когда Джаред попытался заговорить с ней об этом, Женевьев принялась уверять, что ему все почудилось. Джаред хмыкнул и отвернулся. И тут же увидел скептически выгнутую бровь мистера Голливуд. Расстояние между их парами не превышало метра, конечно, он все видел и слышал. Джаред нацепил выражение «не лезь не в свое дело» и отвернулся в другую сторону, а потом и вовсе переместился на противоположный край танцпола.

[Посторонним_В]

- У нее появился поклонник, - заявил Эклз, когда Джаред вытянулся на кровати, расслабляя ноющую спину.
- С чего ты взял? – Джаред и сам пришел к тому же выводу, но сопротивлялся хотя бы для вида.
- Все признаки, - лаконично ответил Эклз. – Будь готов к тому, что она сбежит.
- Дженни не сбежит, - качнул головой Джаред. – Мы должны выиграть. Эти деньги нужны для нашей свадьбы.
- Ага, - без выражения сказал Эклз, и было непонятно, что он имел в виду.
А уЖеневьев словно открылось второе дыхание. Она больше не висела на Джареде, сделала себе прическу, подобрав волосы гребешками с двух сторон, и стало видно, что в ушах у нее поблескивают капельки сережек. Их Джаред тоже не помнил. Он все сильнее опасался, что Эклз прав.
В обед ей передали букет и бокал шампанского, и версия с поклонником полностью подтвердилась. Джаред чувствовал себя так, будто ему плюнули в душу желтой вонючей чахоточной слюной и теперь она разъедает ему легкие, мешая дышать. Он решил поговорить с Джен во время перерыва идаже пошел за ней. Не замечая преследования, Женевьев свернула в сторону от комнат отдыха и оказалась… в объятиях какого-то франта. Последовавшие за этим страстные поцелуи дали Джареду понять, что свидание явно не первое. Он развернулся и ушел. Все лишилось смысла.
В умывальной он поплескал в лицо холодной водой, посмотрел в зеркало и не узнал себя в отражении.
- Не сдавайся, - сказал ему Эклз, когда Джаред вытащил из-под кровати чемодан и начал скидывать в него вещи. – Ты столько вытерпел не для того, чтобы уйти.

Неизвестно почему, ноДжаред послушался. А может, просто у него не осталось сил сопротивляться.
На девятисотом часу организаторы снова решили устроить «забег». Две пары сдались сразу, не желая испытывать судьбу, а остальные, переодевшись в майки и шорты, которые, слава богу, постирали с прошлого раза, столпились на «старте».
Джаред не понимал, что он еще тут делает. Но рядом ободряюще улыбнулся Эклз, и, когда прозвучал выстрел, он вместе со всеми устремился вперед. Раз-два, раз-два, не думать, не думать…
Музыка вгрызалась в уши издевательски-веселым мотивчиком, в спину сопела Женевьев. У нее были волосы собраны на затылке розовой лентой и губы накрашены розовой помадой. Она была такая чужая, словно бы Джаред не знал ее много лет, словно они не росли вместе, не ходили в одну школу и не прогуливали воскресную службу, целуясь за амбаром ее дяди. И они не мечтали ни о какой свадьбе, и она не спала на пляже под его плащом. Незнакомцы. Уже даже не больно. Раз-два, раз-два.
Впереди, за чьими-то спинами маячили широкие плечи Эклза и каштановые кудри Харрис. Джаред прибавил шаг, бессознательно желая быть ближе. Круг, еще круг… Женевьев уже почти повисла на его поясе, обеими руками вцепившись в петлю. Джаред ощущал, что музыка ускорилась, подгоняя людей, но сам ничего не слышал, кроме своего собственного дыхания, с хрипом вырывавшегося из груди. Он посмотрел на большие часы, которые держал в руках конферансье, и попытался определить, сколько минут осталось до финиша, но цифры и стрелки расплывались перед глазами. С бровей капал пот. Джаред сморгнул, продолжая автоматически переставлять ноги. Раз.. два…
- Прибавь! – чей-то громкий голос прямо в ухо, и ладонь, как тисками сжала чья-то ладонь.
Джаред послушно прибавил, и только потом повернул голову посмотреть. Увидев Эклза, он даже не удивился.
- Зачем? – все, что он спросил, валяясь на финише в куче почти безжизненных тел. Эклз ответил движением бровей, выглядевшем так, как если бы он пожал плечами.
Несколько минут передышки пролетели слишком быстро. Измученные люди с трудом поднимались с пола. Джаред собрал себя в кулак и заставил выпрямиться. Рядом с тяжелым вздохом на ноги встал Эклз. Только одно тело все еще оставалось лежать неподвижно. Бодрячок Джим с куцей бородкой.
- Эй! – Джаред помахал рукой, подзывая медсестру.
Она присела на корточки, приложила к груди Джима стетоскоп, послушала и с взволнованным видом побежала к другим медсестрам. Они окружили тело Бивера так, что за их юбками уже ничего нельзя было разглядеть.
- Эй, что с ним? – Джаред подергал кого-то за белый халат.
- Идите, идите, - замахали на него. – Скоро перерыв закончится, вы не успеете переодеться.
Откуда-то принесли носилки, и Эклз тронул Джареда за плечо:
- Пойдем.
Они стояли рядом в душевой, и Джаред не мог перестать думать про старика Джима.
- Он умер, - сказал Эклз, глядя на голую койку.
Вещи Бивера уже унесли, даже матрас скатали и убрали.
- Умер, - тихо повторил Джаред и перекрестился.
Они молча оделись, а перед выходом в зал Эклз вдруг развернул Джареда к себе и начал расстегивать на нем рубашку. Джаред испуганно перехватил его руки, но тот спокойно освободился и объяснил:
- Криво застегнуто.
Джаред кивнул и позволил ему продолжить.
- Меня зовут Дженсен, - сказал Эклз, когда закончил и расправил воротничок.
- Я знаю. Спасибо, Дженсен.

- А вот и первый прецедент на нашем марафоне! – завопил конферансье, когда пары собрались на танцполе. Джаред вдруг отметил, как много вокруг свободного места. – Всем полюбившийся старина Джим Бивер больше не сможет принимать участие в соревновании. О, нет-нет! С ним все будет в порядке, - Джаред и Дженсен переглянулись. – А вот его партнерша, очаровательная Саманта осталась одна. У нее всего сутки, чтобы найти себе новую пару. Если через двадцать четыре часа она все еще будет танцевать в одиночестве, ей придется нас покинуть. Таковы жестокие правила нашего марафона. Но ведь мы все помним, за что мы боремся?! Правильно! За исключительно щедрый, ошеломительно большой приз в тысячу пятьсот долларов!!!
Оркестр сыграл туш, лампочки замигали, но Джаред не повернул головы. Эта сумма до сих пор была для него абстракцией, и пусть пока такой и остается.

- Джей, что ты сделаешь со своей половиной? – вдруг спросила Женевьев.
Мда, время совместных планов окончательно миновало. Джаред даже не удивился, насколько мало это его задело.
- Я не делю шкуру неубитого медведя, - ответил он.
- Его зовут Том, у него автомастерская в Санта-Монике, - невпопад объявила Джен.
- Поздравляю, - безразлично сказал Джаред, глядя поверх ее головы.
Квадрат с номером 79 неровно лежал на спине черного смокинга, и Джареду неудержимо хотелось его поправить.

Саманта бродила по танцплощадке, подолгу зависая возле пар, и безумными глазами всматривалась в лица, словно пытаясь по одной ей видимым признакам определить, кто уйдет следующим. Она как-то враз постарела, и на белом лице четкими линиями выделялись морщины. Джареду было ее жалко.
Не обращая внимания на то, что он ее совсем не слушает, Джен продолжала восторженно болтать о своем Томе. Джаред закрыл глаза и начал думать про океан. О том, что прямо за стенами павильона начинается пляж, и темно-зеленые волны наползают на берег, оставляя за собой мохнатые нитки водорослей. Джаред думал о том, как выйдет отсюда, ляжет на теплый мягкий песок и будет смотреть в глубокое просторное небо столько, сколько захочется…

[Посторонним_В]

*
- Ты не можешь так поступить со мной!
Джаред впервые слышал, чтобы Эклз повысил голос и почти кричал.
- Я же не бросаю тебя на произвол судьбу, - виновато возражала ему Харрис. – У тебя будет партнерша, ты не уйдешь с марафона.
- Ну кто обратит на меня внимание, если я буду танцевать с пожилой матроной? О чем ты говоришь? Пожалуйста, Дэнни! Еще хотя бы сутки, - в голосе Эклза появились умоляющие нотки. – Я видел МакДжи на трибунах. И Эдлунда! Мне говорили, что собирались быть Крипке и Шибан…
- Прости, Дженсен. Я не могу. Фильм, конечно, не первый класс, зато главная женская роль. Они не будут меня ждать, - Харрис чуть не плакала. – Я уверена, у тебя тоже все сложится удачно.
Каблучки дробно простучали по коридору, удаляясь, Эклз вошел в комнату отдыха и сел на ближайшую к выходу кровать. Со своего места Джаред видел только бессильно сгорбленную спину. Он встал, подошел и присел рядом, соприкасаясь плечом и коленом.
Прозвучала сирена. Эклз тяжело поднялся, опираясь на бедро Джареда, и тому показалось, что он чуть сжал пальцы.
- Приветствуем создание новой пары: блистательный мистер Эклз и одинокая Саманта нашли друг друга.

Когда время перевалило отметку в тысячу часов, на площадке оставалось всего двадцать две пары. Джаред смотрел наопустевшийтанцпол и не мог поверить, что изначально люди стояли тут так плотно, что задевали друг друга локтями. Теперь все разбрелись по разным концам зала. Лишь пары Падалеки-Кортес и Эклз-Феррис предпочитали держаться рядом. Джаред и сам не понял, как это случилось. Как надменный мистер Голливуд вдруг стал Дженсеном. Нет, гонору в нем до сих пор было хоть отбавляй, даром что все они уже давно напоминали извлеченных из могил мертвецов не первой свежести. Даже Женевьев, которая держалась дольше всех, погрустнела и подурнела. Видимо, поклонник давно не появлялся.
Оркестр, понимая их состояние, играл что-то спокойное, не мешая Джареду и Дженсену негромко разговаривать. Эклз рассказывал, как впервые попал на киностудию, и Джареду нравилось смотреть, как горят при этом его глаза.
- Ты бы тоже мог попробовать себя в кино, - заметил Дженсен и Джаред коротко хохотнул:
- Какой из меня актер? Я простой техасский ковбой.
- Никто не рождается на Голливудском бульваре со звездой во лбу. Я тоже родом из Техаса.
- Да ну?
В этот момент оркестр внезапно заиграл романтично-тягучую песню КаунтаБейси, послышался какой-то шум, и голос, усиленный микрофоном, взволнованно запинаясь, произнес:
- Женевьев Кортес, я люблю тебя. Выйдешь ли ты за меня замуж?
Все, забыв об усталости, повернулись к эстраде. Там стоял высокий молодой человек с огромным букетом роз.
- Томми! – ахнула Женевьев, и из ее глаз полились слезы.
Джаред почувствовал, как она обмякла и начала оседать на пол. Он еле успел ее поддержать. Жених резво соскочил с эстрады и подбежал к Женевьев.
- Да! – всхлипнула она и протянула к нему руки.
«Просто сцена из пошлой мелодрамы» - с неприязнью подумал Джаред. Он еще не осознал, чем это ему грозит.
Не зная, куда ему девать букет, Том сунул его Эклзу, подхватил свою невесту на руки и почти бегом удалился с танцпола, словно опасался, что она передумает и решит остаться.
Конферансье прокашлялся и, быстро сориентировавшись, объявил:
- Только что, дамы и господа, мы стали свидетелями удивительных событий. Поистине, человек не может знать, где найдет свою судьбу. Наша любимица, красотка из Техаса Женевьев Кортес нашла ее прямо здесь. От всей души пожелаем ей и ее избраннику счастья. Однако не будем забывать, что вторая половинка пары номер 80, ДжаредПадалеки остался один. У него всего сутки, чтобы найти свое счастье или уйти.

Это было странное чувство. Джареду казалось, что все взгляды в зале направлены на него, и люди гадают, когда он поймет, что ему нечего ловить, и уйдет сам. А еще он не знал, куда деть руки. Он то засовывал их в карманы, то скрещивал на груди, то сцеплял сзади. Они всюду мешали.
Время неумолимо утекало. Надежд на то, что кто-то из мужчин вдруг решит сдаться, практически не было. На танцполе остались самые упорные борцы. Они все будут стоять до последнего, пока хватит сил держаться на ногах и не давать упасть партнерше.
Прозвучал сигнал к очередному перерыву. Участники поползли к спальням. Джаред немного задержался и вдруг увидел, как повариха, вытаскивая из кухни бак с отбросами, распахнула дверь на улицу.
Снаружи сияло солнце! Песок казался ослепительно-белым, а небо голубым-голубым!
Не осознавая, что делает, Джаред пошагал к двери.
- Вам туда нельзя, - перехватил его охранник и подтолкнул к комнате отдыха.
Нельзя? – удивился Джаред. Почему? Что его тут держит?
В спальне он решительно достал чемодан и принялся складывать в него вещи. Эклз молчал, и Джаред украдкой оглянулся на его кровать. Дженсен спал, по-детски подложив под щеку ладонь.
Защелкнув замочки, Джаред отставил чемодан в сторону и присел на кровать. Уходить, не попрощавшись, не хотелось. Загудела сирена. Эклз не двигался.
- Дженсен, вставай! – Джаред потряс его за плечо, и голова парня безвольно мотнулась по подушке. – Просыпайся, пожалуйста, просыпайся! – умолял Джаред, но Эклз лежал как мёртвый.
Это было по-настоящему страшно.
- Медсестра! Человеку плохо! – заорал Джаред, удивляясь как слабо звучит его голос, но все же надеясь, что его услышат.
Прибежала сестра, на ходу откупоривая пузырек с нашатырем. От резкого запаха у Джареда заслезились глаза, а Дженсен лишь тихо застонал и отвернул лицо.
- Вставай, дружище, пора выходить!
- Мистер Эклз, вы сможете встать? – вмешалась медсестра.
- Он сможет! – Джаред оттер ее плечом и подхватил Эклза под спину. – Мы сейчас выйдем.
Тело Дженсена было тяжелое и непослушное, и никак не хотело стоять прямо, но Джареду удалось дотащить его до дверей. Медсестра покачала головой и удалилась к себе.
Они так и появились на площадке – полуживой Эклз, обводящий всех расфокусированным мутным взглядом, в обнимку с Джаредом, который, стоя на подгибающихся ногах, пытался удержать их обоих. К нему присоединилась Саманта, приняв на себя часть веса Дженсена, и стало чуть легче. Да и Эклз постепенно приходил в себя. Через пару минут он уже смог стоять без посторонней помощи, и Джаред отпустил его. Не стоило искушать судьбу – это могли посчитать нарушением правил марафона. И, хотя Джаред решил уйти, подводить Дженсена он не собирался. Опасаясь, что Эклзу опять может стать плохо, он не стал объявлять об уходе прямо сейчас. Какие-то два часа роли не играли. Эти два, потом два следующих и Джареда все равно выкинут из марафона.

[Посторонним_В]

Наступило время еды. Никто уже давно не конкретизировал – ланч, обед или ужин… Просто процесс приема пищи. Как заправка машины бензином. Джаред не глядя накидал на свою тарелку первое, что попало под руку, и начал есть, тщательно пережевывая. На вкус это было как песок, разве что не скрипело на зубах. Джаред почти забыл, что от пищи можно получать удовольствие, что она бывает вкусной.
- С таким же успехом они могли бы кормить нас вареными автомобильными покрышкам, не думаю, что мы ощутили бы разницу, - заметил Эклз, аккуратно накалывая на вилку кусочек рыбы.
Джаред кивнул и спросил:
- Ты в порядке?
- Хочешь уйти? – сразу понял Эклз.
- Да. А что мне здесь ждать?
- Не переживай, со мной все окей, - он доел свою рыбу и вдруг повернулся к Джареду: - Хочешь, я уйду? В конце концов, я здесь не из-за приза. У продюсеров было миллион шансов заметить меня и если этого до сих пор не произошло, значит не судьба. А у тебя будет шанс дойти до финиша с Самантой. Она крепкая женщина, вам вполне может повезти.
Джаред непонимающе уставился на Дженсена. Он что, предлагает ему свое место?
- А я буду здесь, пока все не закончится, - добавил Эклз, глядя в сторону. – Ну, чтобы поддержать…
- Эй, не переживай за меня, - растроганно улыбнулся Джаред. – Я не буду уходить прямо сейчас, не доставлю им такой радости. Подожду, пока они меня сами не выкинут. В конце концов, за три часа многое может случиться.
Он неловко обнял Дженсена, и тот обнял его в ответ.
Во время перерыва они не стали ложиться. Они присели рядом на койку Джареда, да так и просидели все десять минут.
А с перерыва Саманта не вернулась.
В коридоре они увидали, как у женской спальни суетятся медсестры и администрация, и в медицинскую комнату пронесли носилки, накрытые простыней.
На площадке выяснилось, кого не хватает. Через некоторое время из-за кулис прибежал взволнованный конферансье, нацепил на физиономию жизнерадостную улыбку, и объявил:
- Должен сообщить вам печальную новость: миссис Феррис, наша дорогая Саманта решила не продолжать свое участие в марафоне и дать шанс более молодым. А ее партнер мистер Эклз снова остался без пары. И у нас есть еще одиночка – мистер Падалеки. К слову, у него всего два часа, чтобы найти себе пару или уйти. И мы продолжаем нашу борьбу за тысячу пятьсот долларов!

Теперь они вдвоем слонялись по танцполу, сунув руки в карманы, словно два бездельника прогуливающих школу. Последние часы Джареда истекали, и вдруг выяснилось, как много они хотят сказать друг другу.
- Давай, я тоже уйду, - предложил Дженсен.
- Ну уж нет, - возразил Джаред. – Ты не дал мне сбежать, теперь я тебе тоже не разрешаю. У тебя сутки – есть время побороться. Если хочешь, я подожду тут, на трибунах.
- Хочу, - сказал Эклз.

- Дамы и господа! Внимание! – конферансье включил таймер. – У нашего участника номер 80, мистера Падалеки осталось пять минут.
Оркестр смолк, только пианист продолжал негромко наигрывать мелодию, чтобы пары не останавливались.
- Три минуты! – выкрикнул конферансье.
Внезапно Эклз внимательно посмотрел на Джареда, вынул руки из карманов и решительно направился в сторону эстрады. Ничего не понимая, Джаред смотрел ему вслед. Эклз подошел к краю сцены, где висели два квадрата с номерами 79 и 80, для партнерш, если таковые найдутся, снял с себя номер 79 и надел 80. Все, застыв, наблюдали, как он идет назад к Джареду и становится с ним в пару.
- Что ты делаешь? – ошалело поинтересовался Джаред.
В этот момент зазвенел таймер. На эстраде началась возня, конферансье забегал к организаторам и обратно.
- В правилах об этом ничего нет, - сказал Эклз и Джаред засмеялся.
Действительно засмеялся, впервые за последних полтора месяца.
И даже не заметил, какими глазами в этот момент смотрел на него Дженсен.
Конферансье не стал ничего объявлять, создание необычной пары решили обойти молчанием.

За последующие семьдесят часов выбыло еще несколько человек и пар осталось четырнадцать.
Джаред почти не замечал течение времени. Оно делилось на неопределенные отрезки с перерывами и обедами, но сколько минут, часов, лет проходило между?

- Тысяча сто часов, - сказал ему Дженсен, глянув на табло.
- Хорошо, - кивнул Джаред и закрыл глаза.
- Поспи, если хочешь, - разрешил Эклз. – Я послежу, чтобы мы не упали.
Джаред благодарно улыбнулся, обнял его за шею и уткнулся носом в ухо. Он почувствовал, как Дженсен крепко сцепил руки за его спиной и прижал к себе. Окружающее куда-то отодвинулось, словно Дженсен отгородил его от всего мира своим объятием, стало тепло и уютно.
Он не спал в полном смысле этого слова, осознавая, что нужно держаться на ногах, переступать ими, что нельзя повиснуть на Дженсене всей своей тяжестью, но все равно так хорошо ему уже очень давно не было.
Словно издалека прогудела сирена, возвещая перерыв. На выходе с танцпола их задержал конферансье и попросил пройти в администрацию.

[Посторонним_В]

- Вы должны уйти, - с порога заявил им главный организатор, крепкий усатый мужчина в дорогом пиджаке и галстуке-бабочке.
Джаред вспомнил, чтоЭклз предполагал его связь с мафией.
- Здесь все, у кого есть доллары, так или иначе связаны с бандами, - сказал тогда Дженсен. – На таких марафонах они отмывают свои грязные деньги, впрочем, думаю, и зарабатывают тоже порядочно.
- Вы не можете остаться, - повторил мафиози.
- Почему? – выступил вперед Джаред. – Мы не нарушаем правила. И мы можем выиграть приз.
- Вам заплатят по сто долларов, если вы уйдете прямо сейчас.
- Мы получим по семьсот пятьдесят, если останемся, - поддержал друга Эклз.
- Вы создаете прецедент, а нам это не нужно. Вами уже заинтересовалась пресса. Мы не хотим разводить голубизну на нашем марафоне, это дурная слава.
- Мы не голубые. И мы хотим выиграть! – уперся Джаред.
- Вы не понимаете, - вздохнул усатый. – Сто долларов, которые вам предлагают, это очень хорошая сумма. На своем ранчо ты столько за полгода не заработаешь.
- Хорошая, но это не полторы…
- Ты думаешь, вы получите полторы тысячи?
- Почему нет?
- Вы никогда не варились в этой кухне. Знаете, во сколько вы нам обходитесь ежедневно? Вот, посмотрите - это счета, на каждого участника в отдельности: кровати, постельное белье, стирка, еда, вода, электричество, жалованье обслуги… С тех, кто выбывает, мы ничего не берем, все по-честному. Но если вы с деньгами – извольте платить по счетам. Это тоже по-честному.
Джаред и Дженсен растерянно переглянулись.
- Берите, пока дают, и проваливайте! – рявкнул мафиози.
*
Ветер с океана был холодным и влажным. В черной воде отражались огни набережной. Дженсен, одетый в кожаную куртку и свободные твидовые брюки, с кепкой на голове, выглядел незнакомо. Джаред искоса поглядывал на него и не мог понять, что чувствует.
Там, под никогда не гаснущими лампами, судьба соединила ненадолго их – абсолютно непохожих людей, из двух разных миров. Здесь, снаружи, у каждого была своя жизнь и дороги расходились в противоположные стороны. Но Джареду не хотелось расставаться. Он умом понимал, что их с Дженсеном больше ничто не связывает – они чужие люди – но сердце отчаянно не соглашалось. Он не знал, что ему делать. Вроде бы и понятно - возвращаться домой, работать, жить дальше. Только дома его никто не ждал: родители умерли, у брата и сестры свои семьи.
- Если бы ты был девчонкой, я бы позвал тебя замуж – негромко сказал Дженсен, глядя в темноту перед собой.
Джаред заметил, как напряглись его руки, вцепившиеся в край парапета.
- Зачем?
- Чтобы ты был рядом, - просто ответил Эклз и посмотрел Джареду в лицо. – И чтобы я мог сделать это.
Джаред ничего не успел сообразить, как сухие губы Дженсена прижались к его губам, и, неожиданно для себя, он ответил на поцелуй.
Это было странно. Странно сидеть вот так, ночью, в чужом городе, на самом краешке необъятного черного океана, вдыхать его мокрый йодистый запах и до головокружения целоваться с парнем(!), парнем, про которого почти ничего не знаешь, и знаешь все. Но жизнь Джареда последнее время была такой странной, что это было нормально.
- Я согласен, - сказал Джаред, и они засмеялись.
- Аминь, - хмыкнул Дженсен. – Скрепим поцелуем?
И теперь уже Джаред сам наклонился его поцеловать.
- У меня остался трофей, - Дженсен достал из кармана пакетик разноцветных фигурных мармеладок, Джаред их помнил, - Будешь?
Эклз вынул конфету и положил Джареду на язык. Тот прижал упругую фигурку к нёбу, покатал, надавил зубами и удивленно распахнул глаза – во рту было сладко.

конец

[Посторонним_В]

ваши отзывы при желании можете оставлять тут: пункт приема тапок и печенек
не забудьте упомянуть что именно(какой фик/оридж) вы хвалите или ругаете, ок?