фандом:ГП
пейринг: ГП/ДМ, ДМ/НЛ, МФ/ОВ, другие
рейтинг: разный
разрозненные драбблы, написанные в разное время.
текст в комментах
пейринг: ГП/ДМ, ДМ/НЛ, МФ/ОВ, другие
рейтинг: разный
разрозненные драбблы, написанные в разное время.
текст в комментах
-
-
26.07.2010 в 13:53пейринг: ГП/ДМ
Драко лежит головой на коленях у Поттера, теребит в пальцах травинку и смотрит вверх. Все вокруг зеленое. Но не благородной слизеринской зеленью – приглушенной, будто присыпанной пылью или подернутой патиной, а яркой, слишком яркой. От нее хочется зажмуриться. Даже поттеровские глаза кажутся по сравнению с ней темными, хотя Драко всегда считал, что более насыщенного зеленого оттенка в природе не существует.
Солнечные лучи, пробившись через этот зеленый фильтр, тоже приобретают зеленоватость. Драко подозревает, что в таком свете его кожа выглядит не лучшим образом. Он пытается отвернуться, но Поттер ласковыми руками снова устраивает его голову на своих коленях, и, вцепившись в мантию подтаскивает его самого поближе.
- Эй, - говорит Драко. – Это дорогая ткань, испортишь.
- А мне все равно, - отвечает Поттер.
Он наклоняется, трется носом о волосы Драко, шумно вдыхает их запах и легко целует куда-то в висок. И Драко тоже становится все равно. Плевать ему на любую мантию, если Поттер вот прямо сейчас хочет, чтобы он был ближе.
-
-
26.07.2010 в 13:54пейринг: ГП/ДМ
В руках у Уоррингтона тетрадь в таком знакомом сером кожаном переплете. Сердце Драко ухает куда-то в желудок, а проклятущий румянец кипятком заливает лицо и уши.
- …Он, конечно, шрамоголовый уродец, но на метле он красивый до умопомрачения. Пацаны, тут даже сердечки нарисованы! Смотрите, я не вру! – гад Уорри машет раскрытой тетрадью перед ржущей командой. – Мне ужасно жаль, что я не поймал снитч, но хотя бы не обидно. Я проиграл гениальному ловцу… Боже, как трогательно! И чье же это?
Ну, естественно, все уже давно поняли чье. Мысль притвориться, что он не имеет к тетради никакого отношения, умирает в зародыше.
- Мое, отдай немедленно! – бросается Драко к Уорингтону, но тот вытягивает руку с зажатым в ней дневником вверх. Для Драко это недосягаемая высота, и он может только прыгать вокруг, как психованный кузнечик.
- Не будь такой сволочью, - говорит Флинт, внезапно появившийся в раздевалке. Он без труда выдергивает тетрадь из руки Уоррингтона и подает Драко. Остальные молча разбредаются - кто в душевую, кто к своему шкафчику.
- А ты не будь таким раззявой. Додумался оставить на виду, дурак, - бормочет Флинт.
- Сам дурак! – шмыгает носом Драко. – Спасибо.
-
-
26.07.2010 в 13:58пейринг: номинально ГП/РУ, но я утверждаю, что это гаредрака и ниипёт)))
- Рон, а ты уверен, что у нас получится? Ты точно знаешь, как это делается?
Гарри потянул на себя тяжелую скрипучую дверь кладовки, отрезая доступ света в маленькое пыльное помещение.
- Я видел много раз, как мои братья целовались с девочками и друг с другом. Да, Гарри, я знаю, как это делается.
- Друг с другом? А зачем друг с другом?
- Наверное, хотели потренироваться. Как мы с тобой, - что-то зашуршало, загремело… - Ой! Ай! Гарри, зажги Люмос, на меня свалилась какая-то фигня! Апчхи!
Гарри поспешно произнес заклинание и помог Рону выпутаться из вороха пыльных тряпок.
- Может, давай где-то присядем? Так мы хотя бы ничего не уроним…
Он поднял над головой палочку, освещая кладовку. В углу обнаружилась груда старых котлов, и мальчики, выбрав себе те, что побольше, перевернули их и уселись друг напротив друга.
- Ну, теперь что? – спросил Гарри, неловко сложив руки на коленях.
- Кхм… - откашлялся Рон. Он явно чувствовал себя неуютно, но был полон решимости. - Существуют два вида поцелуев. То есть, их может и не два, но я знаю только два…
Рон вдруг смутился и замолчал под чересчур внимательным взглядом товарища.
- Эй! Давай, рассказывай! Какие два вида? – Гарри поерзал на своем котле и даже толкнул Рона коленом от нетерпения.
- В общем, один просто поцелуй, в губы. А второй… этот…
- Ну Рооон! Чего ты тянешь!
- Короче, второй – французский, с языком.
- А почему французский?
- Да почем я знаю? Так Джордж сказал. И вообще, Гарри, какая тебе разница как он называется? Давай уже тренироваться.
- А как? – Гарри нервно поправил очки и снова поерзал на котле. – Кто начинает?
- Ладно, давай сначала я тебя поцелую, а потом ты меня. Сиди, не дергайся.
Несмотря на предупреждение, Гарри невольно начал отодвигаться, когда Рон склонился к нему с губами, сложенными трубочкой. Потом он отчаянно вздохнул, зажмурился и застыл. Через мгновение он почувствовал легкое чуть влажное прикосновение где-то в уголке рта.
- Ну как? – нетерпеливо спросил Рон, и Гарри открыл глаза.
- Не знаю, а как должно быть?
- Не знаю... Наверное, приятно…
- Ну, тогда, наверное, приятно. Давай теперь я попробую.
Тщательно прицелившись и для надежности зафиксировав голову Рона в ладонях, Гарри наклонился и прижался губами к губам друга. Сначала он ничего не почувствовал, а потом Рон слегка дернулся и приоткрыл рот, собираясь по-видимому что-то сказать. Губы Гарри чуть соскользнули, и нижняя губа Рона оказалась между губами Гарри. Он замер, боясь спугнуть странное, какое-то щекотное ощущение в животе, которое вдруг возникло. Похоже, Рон тоже что-то такое ощутил, потому что шумно задышал носом и немного шире приоткрыл рот. Осмелев, Гарри легонько пососал губу Рона и осторожно потрогал ее кончиком языка. Рон вздрогнул и поднял руки, будто собираясь схватить Гарри за плечи, то ли, чтобы обнять, то ли, чтобы оттолкнуть, но так ни на что и не решившись, бессильно уронил их на колени. Наконец, Гарри отпустил его и отодвинулся, тяжело дыша.
- Как? Сейчас ведь было как-то по-другому! Точно по-другому! Не смейся, но, кажется, мне понравилось…
- Да, мне тоже… - даже в скудном свете Люмоса был виден густой румянец на щеках Рона. – Классно получилось. Вот если бы еще вместо тебя была Лаванда…
Рон смущенно засмеялся, и Гарри с облегчением подхватил его смех. Чувство неловкости отпустило. Он не стал говорить другу, что на его месте представлял совсем другого человека.
-
-
26.07.2010 в 13:59пейринг: ГП/ДМ
Ох, самих бы вас сюда, гуманисты гребаные! Это кому интересно в голову пришло, что ссылка в Шотландию лучше, чем отсидка в Азкабане? А может так и было задумано?
Утро для Драко начинается с попытки размять задубелые конечности, чтобы набраться решимости и выползти из-под одеяла в холодильник спальни. В постели тоже не курорт, но тепло тела хоть как-то сохраняется под тремя слоями стеганной ваты. А снаружи дыхание вырывается белыми облачками, и вода в кувшине подернута корочкой льда. Сколько ни топи камин перед сном, жар выдувает почти мгновенно. Из щелей тянет пронзительными сквозняками, а окна порыты толстым налетом измороси. Иногда, когда под порывами ветров с гор древняя хибара сотрясается всеми своими хлипкими стенами, Драко кажется, что еще немного и ее сдует в темные ледяные воды маленького озера. А ведь еще даже не зима, но у Малфоя создалось впечатление, что ни весны, ни лета не бывает в этих суровых краях.
В ноябре выпадает снег, и мир выглядит, словно его застелили свежими простынями. Через пару дней однообразная белизна приедается, и от этой стерильной снежной чистоты кажется, будто стало еще холоднее. Драко целыми днями сидит возле ревущего камина, загородившись от сквозняков выдвинутым на середину комнаты комодом. Изредка прилетает сова, но вместо писем приносит бесконечные официальные бумаги. Драко заполняет нудные опросники, согревая чернила дыханием, и наблюдает за совой, которая нахохлившись, перебирает замерзшими лапами по спинке дивана. Потом на гобеленовой обивке будут видны маленькие дырочки от когтей. Они напоминают Драко, что в мире есть еще кто-то живой.
Но однажды он просыпается от назойливого стука. Звук настолько нехарактерный для последнего года существования Драко, что он долго не может понять, что он может означать. Когда, наконец, до него доходит, он стремглав выскакивает из постели и мчится по лестнице вниз, но возвращается с полдороги. По ледяному полу невозможно передвигаться босиком. Драко торопливо впихивает ноги в ботинки, обворачивается одеялом и скачет обратно. Сквозь заиндевелое окошко в дверях маячит темный силуэт. Кто бы это ни был, это человек! Драко распахивает дверь и застывает на пороге.
- Привет! – улыбается побелевшими от холода губами Поттер. – Еле узнал, куда они тебя заслали. Вот сволочи, самих бы их в эту дыру запихнуть. Можно?
Не дожидаясь разрешения, он шагает в дом. Драко молча закрывает за ним дверь и идет к остывшему за ночь камину. Через минуту пламя оживает, плюется золой и искрами и с ревом устремляет длинные языки в жерло дымохода. Драко распрямляется, оборачивается и оказывается нос к носу с Поттером, который неловко жмурится, протирая пальцами запотевшие очки.
- Я тебя здесь не брошу, - заявляет это недоразумение, косясь зеленым глазом сквозь затуманенные стекла и Драко улыбается. Он разводит руки, и Поттер понимает без слов – одеяло смыкается за его спиной, металлическая дужка очков царапает ухо, холодный нос прячется в спутанных светлых волосах.
Зима обещает быть теплой.
-
-
26.07.2010 в 14:00пейринг: ГП/ДМ
Ветер парусит белую скатерть, и Драко прижимает ее локтями к столу, хотя знает, что локти на столе это некультурно. К чертям воспитание и хорошие манеры, если вместе со скатертью сейчас взлетят фарфоровые кофейные чашки, вазочка с печеньем и серебряные ложечки. Он сам предложил встретиться в этом кафе на набережной, обычно тут мило, и хорошее обслуживание, но сейчас ветер, и мелкие брызги долетают тонкой ледяной взвесью. Тори ежится и убирает ото рта прилипшие к помаде светлые пряди. Челку полощет ветер и Драко может видеть ее глаза – серо-голубые, аккуратно подведенные черным, с загнутыми ресницами.
Иногда она кажется красивой, вот как сейчас, когда румянец превращает анемичную бесцветность в благородную аристократическую бледность. Именно в такую Драко когда-то влюбился в нее. Не до беспамятства, не до бессонных ночей, не до головокружения от поцелуев, не до дрожащих пальцев и боли в груди. Нет, тогда Драко даже не предполагал, что способен на подобные чувства. Просто нежность, и радость при встрече, и удовольствие находиться рядом… Все это не исчезло никуда, но однажды Драко понял, что значит влюбиться по настоящему, и то, что было к Астории, выцвело, истлело, измельчало.
Они все еще жили вместе, здоровались по утрам, улыбались друг другу за ужином, воспитывали сына, но Драко задыхался в этой атмосфере спокойной доброжелательности. Ему хотелось другого: спать в одной постели, и толкаться в душе перед работой, и с нетерпением ждать вечера, и ругаться до битья посуды, и страстно мириться, и вместе выбирать новый сервиз в магазине, и целоваться украдкой, когда отвернется продавец, и завести кота, и поехать летом в горы или на море… Но не с ней, не с Тори.
Драко смотрит на человека за столиком в дальнем ряду. Там больше никто не сидит, там мокрые скатерти, и кофе становится соленым от брызг. Но он терпеливо дожидается окончания разговора и не сводит взгляд с Драко. В его очках отражается хмурое закатное небо, а когда он снимает их, чтобы протереть краем алой аврорской мантии, его глаза с такого расстояния кажутся почти черными. Он улыбается немного несмело, и Драко думает, что готов душу продать за его улыбку.
Астория водит кончиком пальца по ободку чашки. Воющий надрывный звук раздражает Драко. Он накрывает тонкие пальцы своей ладонью:
- Давай представим, что все у нас уже было. мы жили долго и счастливо и умерли в один день… А теперь у нас начинается новая жизнь. Друг без друга.
Тори осторожно освобождает руку и отворачивается. Ветер подхватывает ее волосы и Драко больше не видит ее лица.
- Посмотри-ка, мосты развели, - говорит она.
-
-
26.07.2010 в 14:23пейринг: ГП/ДМ, СМ/АП
- Я сейчас уссусь! Брось ты свой сундук, бегом сюда!
- Да я смотрю, смотрю! Вот уж два клоуна! Дал нам бог родителей!
- А ты их рожи видел? Видел сейчас? Скорп, чего это твой там такое бровью вытворил? Офигеть!
- Я тоже такое могу!
- Ты не отвлекайся, глянь, что твой пальцами делает! Пианист, бля! А мой-то в ответ! Ну, капец! Ой! Он еще и подмигивает! Чуть очки не потерял!
- Да ты на моего смотри! Я и не предполагал, что у него такая мимика богатая. Ну, просто разговор глазами! А покраснел-то как!
- Да и мой разрумянился, как еще мать не видит? О, заметила, платочек ему подает, думает, он запарился! Ой, сейчас лопну со смеху!
- Спокойнее, Ал, спокойней. А то и, правда, уссышся. А сортир только после отправления откроют.
- Блин, ну как тут не ржать? Ты засек этот прощальный обмен взглядами? Чисто два печальных пони!
- Знаешь, Ал, не понимаю я, чего они тормозят? И ведь каждый раз эта комедия!
- Да мне их даже жалко становится! Ладно, пошли купе занимать, а то набьются к нам, сиди потом всю дорогу как примерный мальчик…
- Не-не-не! У меня были весьма интересные планы, думаю, тебе они тоже понравятся…
- Ой, ну-ка сделай еще раз так бровью! Это меня определенно возбуждает! Это у вас наследственное, вижу… Вот теперь я понимаю своего папашу…
-
-
26.07.2010 в 14:24пейринг: ГП/ДМ
- Хозяин! Сэр! Здесь жить нельзя!
Лопоухий домовой эльф бежал за ним вприпрыжку, прижимая к тощей груди широкие ладошки и огорченно всхлипывая. Гарри не обращал на него внимания. Он обошел весь дом, анфиладу больших пустых комнат в следах штукатурки и побелки, длинные гулкие коридоры, поднялся и спустился по широким лестницам без перил, пока не остановился в последней комнате, где стоял единственный предмет мебели во всем доме – старая кровать. На паркете белели кляксы воска с червоточинами догоревших фитилей, за французским окном авангардными скульптурами застыл засыпанный снегом неухоженный парк. И ни одного человека на мили вокруг.
- То, что надо, - сказал Гарри и бросил на пол сумку.
За его спиной тяжко вздыхал эльф, не решаясь перечить хозяину.
- Иди, найди себе место, - махнул ему Поттер и обессилено рухнул на кровать.
Силы кончились два дня назад. Он понял, что просто больше не сможет.
Уже знать о том, что он где-то рядом, было мучительно, но видеть его каждый день стало для Гарри невыносимым испытанием. Самое ужасное состояло в том, что сам Малфой относился к этим нечаянным встречам с абсолютным равнодушием. Он рассеянно кивал в ответ на взгляд Гарри и шел дальше по своим делам.
Гарри казалось, уж лучше бы он презирал, ненавидел как в школе, считал врагом, но только не так… Гарри хотел от Малфоя любви или ненависти, а тот даже не знал об этом. Его ненависть давно уже закончилась, а любовь принадлежала другому.
Пустота, тишина, зима и одиночество. Гарри целыми днями валялся на кровати и смотрел на белое безмолвие за окном или бродил по дому, слушая эхо своих шагов. Иногда под вечер он выходил на балкон и, кутаясь в одеяло, наблюдал, как серое низкое небо медленно наливается синевой и расползается мутно-желтой дыркой луны. Потом он снова падал в кровать и просил шепотом: отпусти, умоляю, отпусти меня. Не могу больше. Не снись мне, отпусти!
В тот день он пришел на работу, выпил кофе, написал отчет о дежурстве, сдал форменную мантию и жетон аврора, и аппарировал в Косой переулок, к дверям Гринготса.
Гоблины невозмутимо поменяли золотые галеоны на фунты стерлингов, и Поттер сгреб пухлые пачки банкнот прямо в рюкзак. В маггловском риэлторском агенстве долго не могли понять, что хочет от них мрачный юноша в странноватой одежде, но в конце концов отыскали для него дом как можно дальше от Лондона и вообще от людей.
Во сне Малфой целовал его долгим бесстыдным поцелуем, после которого остается или умереть или кончить, смеялся и говорил: ты мой. И Гарри умирал в мучительном оргазме и умолял: отпусти! Я же не нужен тебе, отпусти! А Малфой прищуривал глаза и шептал: зато я нужен тебе, без меня ты ничто.
Гарри открывал глаза и видел пустоту вокруг. Внутри тоже была пустота.
Я ничто – думал он.
Нишшшшто – шипело по углам эхо.
Сквозняк гонял по паркету рыхлые комки пыли.
Белый холодный свет ломился в широкие окна. Где-то там был Малфой. Он ел, спал, ходил по улицам, работал, занимался любовью. Он жил своей жизнью, но Гарри Поттеру не было места в его жизни.
А своей жизни без него у Гарри тоже не было.
-
-
17.09.2010 в 17:57пейринг: ОВ/МФ
Дурацкий лавровый венок норовит завалиться на левый глаз, новая парадная мантия царапает шею неспоротым ярлычком, ботинки жмут. Оливер в этот момент ненавидит всех – министра, уже минут сорок читающего речь, а ведь за ним еще полно выступающих, Поттера, улыбающегося с огромного плаката над трибуной, Рона Уизли, который точно так же, как и сам Вуд мается рядом, толпу народа, что собралась на этот бестолковый праздник…
И вдруг… как удар бладжером в солнечное сплетение, не вздохнуть, не шевельнуться – это лицо в первых рядах! Оливер смаргивает – нет, не показалось – прямо за спиной аврора из оцепления: Маркус. Сколько же они не виделись? Полтора года? Больше? Да, с тех самых пор, как Министерство объявило травлю пособников Темного лорда. Господи, Маркус, тебя же могут схватить! Флинт, словно услышав, качает головой.
Жесткие черные волосы отросли. Оливер прячет руки за спину, до того захотелось зарыться пальцами в эти волнистые пряди. На лбу у Марка ранняя морщинка, в уголках рта тоже залегли горькие складки. Целовать бы их долго, бесконечно, пока не разгладятся. Сердце сжимается, болит, тянет. Оливер выдыхает длинно, чтобы отпустило, и загоняет слезы обратно, прикрывая на мгновение глаза. Но только на мгновение, он не желает пропустить ни секунды из этого неожиданного, нечаянного свидания. Маркус тоже смотрит, не отрываясь, не отводя черных внимательных глаз.
Толпа взрывается криками и аплодисментами. Кто-то толкает Оливера в бок, и он, спохватившись, тоже начинает хлопать. Отвлекся всего на миг, а на месте Флинта уже стоит какая-то женщина, он сам исчез. Надолго? Навсегда? Вуд улыбается через силу. И… наплевать, все равно подумают, что это слезы радости.
-
-
17.09.2010 в 17:58пейринг: ОВ/МФ
Это так неуместно! И вообще, и именно сейчас неуместно. Сами посудите, официальный прием, блеск орденов и бриллиантов, звон бокалов с шампанским. Поттер позирует для колдографий. Кингсли с натужной улыбкой беседует с французским Министром Магии. Грейнджер танцует вальс с американским послом. А Вуд борется со стояком.
И все потому, что секретарь французского министра показался ему похожим на одного человека. Человека, которого Вуд не видел уже несколько лет и считал погибшим. А тут вдруг мимолетный жест, взгляд – и словно кипятком окатило. Ну, подумаешь, смуглый, темноволосый, это среди французов не редкость. А разворот плеч, наклон головы – привиделось, бывает. И с неожиданной реакцией тела Вуд как-нибудь справится. Найдет себе парня на ночь, потрахается всласть, и пройдет наваждение. Главное сейчас – перестать прожигать взглядом тому, похожему, мантию между лопаток, и, лучше всего, выйти незаметно в коридор – перевести дух и успокоиться.
В коридоре прохлада и сквозняк от открытых окон. Ковровая дорожка гасит шум шагов. Вуд идет и считает завитушки на бордюре под потолком. Это помогает. На сорок шестой он уже почти невозмутим. На пятьдесят девятой он убеждает себя, что мертвые там, где им положено, а живые должны продолжать жить. На семьдесят второй рот Вуда зажимает чья-то жесткая широкая ладонь, и мелькает перед глазами потолочная лепнина. Его куда-то тащат, он не падает только потому, что незнакомец крепко держит его поперек груди. Они останавливаются в полутемном помещении, хватка исчезает, зато Вуд слышит, как щелкает замок. Странно, но он не боится, хотя в голове полный сумбур.
- Маркус? – наугад зовет он, и горячая рука снова закрывает ему рот.
Блестящие глаза близко-близко, и совсем рядом тяжелое дыхание поднимает грудную клетку так, что Вуд чувствует каждый вдох. Из глаз сами собой начинают катиться слезы, но Вуд их не вытирает, только смаргивает. Несколько долгих секунд, и Маркус – чужое, незнакомое лицо, но глаза, его глаза! – убирает руку.
- Лив! – голос тоже его.
Вуд стоит, не решаясь до него дотронуться. Он еще до конца не уверен в реальности происходящего.
- Это правда ты?
Вместо ответа – поцелуй. Порывистый, неловкий, словно они оба разучились целоваться за эти годы. У Вуда в голове тысяча вопросов, но это потом. Все потом. Не тогда, когда ноги подкашиваются, и кружится голова. Трещит под жадными пальцами шелк парадной мантии.
- Тише, тише… - шепчет Флинт незнакомыми, но уже изученными губами.
- Но как… почему… - бормочет Вуд, вглядываясь в чужое родное лицо.
- Я же в списках заочно приговоренных – если меня узнают, сразу в Азкабан на казнь.
- Я знаю! Как же ты тут? Ведь опасно! – Вуд снова чуть не плачет.
- Я просто больше не мог, - Марк целует его в мокрые глаза. – Больше не мог… без тебя.
-
-
17.09.2010 в 17:59пейринг: ОВ/МФ
"За что ты меня так не любишь?"
Маркус уже сбился со счета, а ступеньки все не кончались. Сколько же их тут может быть? Странно, что он раньше об этом не задумывался…
«Ну что за дурацкая прихоть? Не было у нас настоящего свидания? А что же тогда было? Этот Вуд вечно прицепится к какой-нибудь ерунде. И кто сказал, что настоящее свидание обязательно должно быть на Астрономической Башне и туда обязательно подниматься пешком? Ох, Оливер, за что ты меня так не любишь? На метле я бы добрался за пару минут, а так я уже, наверное, час ковыляю. Сомневаюсь, что буду способен хоть на что-то, когда доползу до верха. Я ведь уже давно не мальчик».
Единственное, что утешало профессора Флинта, преподавателя ЗОТС, так это мысль о том, что честность профессора Вуда, преподавателя Трансфигурации, назначенного в этом году деканом Гриффиндора, не позволит ему схитрить и подняться на башню на метле, а аппарация в Хогвартсе по прежнему под запретом, как и двадцать лет назад…
-
-
17.09.2010 в 18:02пейринг: ОВ/МФ
Пол грязный, усыпанный опилками и серой бетонной пылью. И его лицо, бледное до серости, с темными пятнышками веснушек кажется запыленным и покрытым опилками. Бескровные губы приоткрыты и Маркус видит перламутрово-блестяшие, неровные краешки белых зубов. Голова запрокинута, и во всей его позе, в неуклюже заломленной под спину левой руке, в подогнутых ногах, чувствуется страдание последней смертельной судороги. И зеленая дымка полурассеявшегося непростительного.
На мгновение Флинт забывает, что это всего лишь боггарт. Ему хочется заорать: «Нет-нет-нет!», кинуться на колени, взять в ладони безжизненную голову Оливера и поцеловать белые бескровные губы. Сердце сжимается твердым, неподвижным комком. Но потом выучка берет свое, «Ридикулос» - выкрикивает Марк на автомате, почти не задумываясь, и видение начинает дрожать, как старая колдография, рассыпается, преобразуясь в розовую черепаху Монти из детской сказки, и лопается радужными брызгами, как мыльный пузырь.
Через мучительное мгновение сердце делает первое болезненное сокращение и дальше начинает стучать все ускоряясь до положенного ритма. Маркус прислоняется к стене и переводит дыхание. Через столько лет его страх все тот же. Вот если бы знать, что с Вудом все в порядке, что он уцелел в той битве, наверное, было бы легче. Хотя боггарт остался бы тем же, ну, может, без сияния Авады…
А если Вуда уже нет в живых? Об этом Марк не хочет думать даже вскользь. Тогда все на свете потеряет смысл, разве что боггарты будут бессильны перед Маркусом Флинтом.
-
-
17.09.2010 в 18:03пейринг: ГП/МФ
- Чем они там только думают, в Международной Федерации Квиддича? Назначить Флинта тренером юниоров! Он же всех малявок распугает!- бухтел про себя Гарри, спеша на встречу с новым тренером. Председателем Британского отделения Федерации был Оливер Вуд, и Гарри уважал мнение своего бывшего капитана, но это не означало, что он с ним согласился. Конечно, прошло уже много лет, он слышал, что слизеринский тролль сильно изменился, но Гарри почему-то не верил, что к лучшему.
- Пожалуйста, дай мне повод, - злорадно прошептал он, увидев возле сарая для метел коренастую фигуру в черном, и закричал, махая рукой: – Здравствуйте, мистер Флинт!
- Здравствуйте, мистер Поттер, - отозвался бывший слизеринец.
Хмм… Гарри и не помнил, что у него такой глубокий приятный баритон. Он подошел ближе и подал Флинту руку. Тот пожал ее и улыбнулся. Этого Гарри совершенно не ожидал. Похоже, те, кто говорил о сильных изменениях не врали. Видимо маггловские стоматологи тоже могут творить чудеса. Ровная белоснежная улыбка вместо прежнего троллевского оскала совершенно выбила Гарри из колеи. Он взволнованно поправил очки и неуверенно улыбнулся в ответ:
- Надеюсь, вам понравится у нас работать.
- Я уверен, что понравится, мистер Поттер! Тут отлично все оборудовано, а эти новые метлы, «Блю хог – 003» просто идеальны для тренировки малышей.
Гарри заворожено проследил, как крепкая ладонь нежно погладила золотистое отполированное древко.
- Мы теперь будем встречаться каждый день, так что можете звать меня просто Гарри, эээ…
- Маркус, меня зовут Маркус.
-
-
17.09.2010 в 18:06пейринг: СС/ГП
Профессор Снейп шел по темному хогвартскому коридору и размышлял. В данный момент его занимал вопрос: а если помимо каменной соли и сушеных листьев Laurus nobilis* в отвар добавить нарезанные корни и листья Petroselinum*, как это скажется на вкусовых свойствах рубленых клубней Solanum tuberosum*? А идеальным завершающим ингредиентом, пожалуй, будет зелень Anethum graveolens* и кусочек…
На этом месте размышления профессора прервались. Проходя мимо ниши с доспехами Элдреда VIII Сопливого и Бартоломео Пузатого, профессор случайно (а на самом деле совсем не случайно, ведь именно там он частенько ловил целующиеся парочки), так вот, он случайно направил Люмос на стоящую в нише кушетку и увидел ЭТО. Это было кистью человеческой руки и преспокойно лежало на потертом зеленом бархате сиденья.
«Какой ужас, у меня аж сердце зашлось», - подумал профессор. Наедине и без свидетелей, Снейпу нравилось считать себя нервной чувствительной натурой с тонкой душевной организацией. Он даже приложил руку к тому месту, где у нормальных людей находится сердце. Ничего там, конечно, не зашлось, но для порядка он продолжал прижимать ладонь к левой половине груди, пока приближался к кушетке.
При ближайшем рассмотрении предположение о том, что кисть человеческая подтвердилось. Мало того, судя по размерам, она принадлежала ребенку, точнее подростку, а если обратить внимание на форму ладони и строение пальцев, то подростку мужского пола. Профессор хотел еще подробнее рассмотреть форму ногтей, но рука вдруг шевельнулась и исчезла. Взяла и втянулась в пустоту. От неожиданности Снейп снова нервно ощупал левый нагрудный карман своей мантии, а потом его озарила гениальная догадка. Он осторожно пошарил рукой в воздухе над кушеткой, пока пальцы не ухватили шелковистую нежную материю. Профессор потянул. Открывшееся зрелище смягчило бы даже самую черствую душу, а мы помним, что профессор в данный момент был тонкочувствующим и впечатлительным. Та самая рука, что изначально его напугала, лежала сейчас под разрумянившейся во сне щекой. Очки перекосились, в уголке приоткрытого рта поблескивала слюнка, лохматые черные волосы взлохматились еще больше. И вообще, свернувшийся калачиком Поттер выглядел настолько умилительно, что возмущенный вопль застрял у профессора в груди. «Справочник зельевара», который Поттер нежно прижимал к животу, растрогал Снейпа окончательно. Несколько минут профессор стоял над спящим мальчиком, борясь с желанием вытереть слюнку. Потом он вспомнил о своем дежурстве и вздохнул. Оглядевшись, и не обнаружив ничего подходящего, профессор снял с себя мантию и укрыл Поттера.
Он уже отошел шагов на двадцать, когда вдруг остановился, развернулся на каблуках и, вернувшись, наложил на нишу с доспехами отвлекающее заклинание.
«Пусть ребенок выспится», - подумал Снейп и зашагал дальше, стараясь не замечать, что отсутствие развевающейся мантии в корне разрушает его имидж. Утром ему предстояло снова стать злобным, придирчивым, язвительным профессором зельеделия. К этому надо было подготовиться.
*примечания
-
-
17.09.2010 в 18:07пейринг: СС/ГП
Он и не предполагал, что их будет так много. Шесть лет его жизни выстроились на столе ровными рядами крохотных бутылочек из непрозрачного стекла.
Две побольше стояли в стороне – там его разговор с Альбусом и клятва Нарциссе – это для всех.
А в эти, маленькие, он не допустит никого. Кроме него. Потому что в этих стекляшках, в белой туманной паутине заключен он. Только он. Начиная с того самого первого дня…
Северус взял в руки флакончик. Да, здесь… Упрямо закушенная губа и дрожащий подбородок – все, что видно из-под Сортировочной шляпы, и руки, мертвой хваткой вцепившиеся в табурет, и облегченная улыбка, когда он отправляется к гриффиндорскому столу. И столь же облегченный вздох самого Северуса.
А тут первый урок… седьмой… пятнадцатый… Они похожи, но… Потихоньку оттаивает сердце. О, Мерлин знает, как же он этому сопротивлялся! Он хотел видеть перед собой противную маленькую копию Джеймса. А видел одинокого растерянного мальчишку, страстно желающего быть сильным, чтобы никого не разочаровать, испуганного своей непонятной неожиданной славой. И Северус планомерно изводит его и себя, изживая малейшие признаки теплых чувств. И у него получается. С Поттером. А с самим собой Северус терпит сокрушительное поражение.
Вот оно: этот ряд бутылочек. Аппарации в Литл-Уикинг, разиллюзионные чары и многочасовое наблюдение из-за забора. Поттер, пропалывающий клумбы, Поттер, подстригающий газон, Поттер валяющийся за кустами – пыльные пятки, линялая майка, веточки, застрявшие в шевелюре… Глупый мальчишка даже не замечал, когда его работа выполнялась в два раза быстрее, не задумывался, откуда у него появлялась лишняя пара новых носков или трусов нужного размера… Мелочи, конечно мелочи! Но разве Северус мог позволить себе больше? Но он делал хотя бы это, пусть и чувствуя себя последним кретином. А что делали остальные? Только баловали мальчишку, когда ему нужна была простая человеческая поддержка. Но ведь не от ненавистного профессора же!
Когда все переменилось? Вот, пожалуй - третий курс. Он поймал Поттера ночью с каким-то дурацким пергаментом в руках. В неверном свете Люмоса глаза у мальчишки казались огромными и неправдоподобно прозрачными. Он нервно кусал губы, и у Северуса вдруг томительной тугой судорогой свело низ живота. Захотелось подхватить ладонью острый подбородок, провести подушечкой большого пальца по влажному припухшему рту и поцеловать, лаская губы кончиком языка… Естественно, ничего подобного Северус не сделал. И вовсе не потому, что ему помешали. Нет, просто он не мог. Тогда не мог, и сейчас не может. Да и никогда уже, наверное, не сможет…
Вон их сколько – Северус обвел взглядом ряды пузырьков – тайных любований, ночных фантазий, тоскливых мыслей, непроизнесенных признаний, горьких одиноких вечеров с колдографией Поттера и стаканом огневиски. Тут всё – розовое ушко, просвеченное утренним солнцем… язычок, облизавший пересохшие губы… порезанный палец, засунутый в рот… челка, падающая на глаза… мелькнувшая под мантией тощая мальчишечья щиколотка…
Коллекция старого эротомана, невесело ухмыльнулся Северус.
Было так легко срываться на Поттере на уроках, мстя ему за свою слабость. А он упрямо наклонял лохматую башку, по-детски обиженно выпячивал подбородок… и становился еще притягательней, еще желаннее…
Северус сложил последние флакончики в большую коробку и вздохнул. Осталось только для полного идиотизма подписать сверху: «Гарри Поттер – моё личное счастье и проклятие». Мальчик-который-выжил-чтобы-стать-мечтой-побитого-молью-извращенца.
Ну разве не смешно? Очень смешно. Только что ж так заплакать хочется? Но ничего, скоро всё кончится. Северус не так наивен как Альбус. После убийства директора ему тоже не долго останется гулять по свету. Не одна, так другая сторона постараются, чтобы неудобный профессор, шпион, который слишком много знает, поскорее встретился со своими предками.
Ну, что же… Он готов. Северус обвел глазами кабинет. Всё на своих местах. Зелья, ингредиенты, пособия – все тщательно рассортированы, расставлены и разложены по полочкам, аккуратно подписаны. Что ненужно – уничтожено.
И только на столе – думосбор, два флакона с наклейками «Для аврората» и громоздкая коробка, помеченная «Для м-ра Г. Поттера». Северус поднял палочку, чтобы запечатать крышку, но внезапно остановился.
А нужно ли это мальчику? Каково ему будет узнать, что ненавистный профессор «сальноволосый Снейп» был тайно влюблен в него и мечтал о нем ночами? Не станет ли это для него еще одним кошмаром? И не является ли желание открыться перед ним хотя бы после смерти чистой воды эгоизмом со стороны самого Северуса?
Пожалуй, да… Ни к чему вешать на мальчика еще и это…
Северус вздохнул, прикрыл глаза и осторожно подвинул коробку палочкой к краю стола. Глухой звон бьющегося стекла, и по полу расползлись перламутровые туманные язычки…
Ты никогда не узнаешь, Гарри, что там было. И чего мне это стоило. Пусть это будет тяжестью только на моем сердце. Мне не привыкать.
Живи спокойно, Гарри. Сделай то, что должен, и будь счастлив…
И Северус одним глотком допил остававшийся в стакане огневиски. Завтра предстоял трудный день.
-
-
17.09.2010 в 18:19пейринг: ГП, ДМ
предупреждение: попытки йумора
* * * * *
«С Новым годом, зайка! Пусть удача не отвернется от тебя! Пусть любовь и счастье будут с тобой в новом году!
Перепиши это письмо пять раз и разошли пяти своим знакомым. Если ты не сделаешь этого, то на тебя падет проклятие. До самого дня Святого Валентина будешь ты ходить с сосновой хвоей вместо волос, уши твои станут длинными и пушистыми как у зайца, и зубы твои будут подобны зубам бобра!
Не пытайся обмануть письмо счастья, лучше дай своим друзьям возможность стать счастливыми!»
Гарри Поттер подождал, пока подсохнут чернила, сложил пергамент вчетверо и печально уставился на пять аккуратно свернутых листков. Может быть, плюнуть и никому их не отправлять? Гарри задумчиво почесал в затылке. Пальцы запутались в буйной шевелюре. Нет уж, и так на голове бардак, а с иголками будет вообще ужас. Малфой от счастья умрет. Это конечно неплохо, но на два месяца стать посмешищем всего Хогвартса даже ради избавления от Малфоя, Гарри не хотелось. Кроме того, вдруг слизеринец окажется чересчур живучим? Нет, рисковать не стоит! Но, кому же тогда отправить эти гадские письма счастья? Поттер в очередной раз помянул того, кто отправил ему это чертово послание нехорошими словами, которые мальчикам двенадцати лет нельзя произносить вслух, а желательно вообще не знать.
Сидящая напротив Гермиона усердно скрипела пером и понятия не имела о тяжелых раздумьях, которые одолевали ее друга. Сегодня она придумала себе новую прическу, чтобы волосы не лезли в лицо, как она объяснила. Гарри скептически посмотрел на торчащий из затылка девочки щетинистый рыбий хвост, который подруга гордо именовала косой, потом на ее крупные передние зубы, прикусившие от усердия губу, и, печально вздохнув, вывел на первом пергаменте: «Гермиона Грейнджер». Даже если она не станет переписывать письмо счастья пять раз, а она наверняка не станет, то ее внешности проклятье большого урона не нанесет, оправдал себя Гарри.
Осталось еще четыре. Взгляд Поттера остановился на пальце Рона, которым тот увлеченно орудовал в недрах своего конопатого носа. Наконец приятель вынул палец, внимательно осмотрел извлеченную козявку и украдкой вытер ее о край скатерти. «Рон Уизли» - написал Гарри на втором пергаменте. За друга он не переживал. Тот перепишет, сколько нужно, главное проследить, чтобы он не отправил еще одно такое послание самому Гарри.
Третий адресат обнаружился под креслом. Невилл Лонгботтом выполз оттуда, со счастливой улыбкой прижимая к груди вырывающуюся жабу. Он письмо наверняка потеряет, а проклятие даже и не заметит. Поттер понаблюдал, как рассеянный одноклассник потерянно оглядывается по сторонам в поисках своей сумки, и со спокойной совестью вывел на пергаменте его имя.
Прошло полчаса, а следующего кандидата на принудительное ощасливливание все не находилось. Гарри загрустил. Он с тоской рассматривал Джорджа Уизли, заворачивающего в яркие обертки какие-то отвратительные на вид штуковины . Рука тянулась надписать четвертое послание, но чувство самосохранения брало верх. Еще неизвестно, что хуже, хвоя вместо волос или то, что может придумать извращенная безудержная фантазия близнецов.
На диванчике возле камина болтали Лаванда Браун и Парвати Патил. Облески огня живописно переливались на белокурых кудрях и гладких черных прядях. Нет, жалко рисковать такой красотой…
В гостиную с шумом ворвался Ли Джордан. Он дал шелбан Симусу, дернул за волосы Алисию Спинет, и Гарри уже занес перо над четвертым пергаментом, но вовремя вспомнил, что Ли лучший друг Фреда и Джорджа Уизли.
Поттер широко раскрыл рот, намереваясь сладко зевнуть, но вдруг заметил высовывающийся из-за кресла объектив фотоаппарата. Использовав свою знаменитую реакцию ловца, Гарри молниеносно загородился одной из Гермиониных книг, лежащих на столе и мстительно вывел на письме: «Колин Криви».
Теперь остался всего один. Утомленный выпавшими на его долю сегодня раздумьями, Гарри отложил выбор последней жертвы на завтра.
* * * * *
«С Новым годом, зайка! Пусть удача не отвернется от тебя! Пусть любовь и счастье будут с тобой в новом году!
Перепиши это письмо пять раз и разошли пяти своим знакомым. Если ты не сделаешь этого, то на тебя падет проклятие. До самого дня Святого Валентина будешь ты ходить с сосновой хвоей вместо волос, уши твои станут длинными и пушистыми как у зайца, и зубы твои будут подобны зубам бобра!
Не пытайся обмануть письмо счастья, лучше дай своим друзьям возможность стать счастливыми!»
Драко Малфой проверил, чтобы самопишущее перо не наделало ошибок, сложил пять получившихся посланий красивыми треугольниками и на минуту задумался. Нет, он думал совсем не о том, кому адресовать письма счастья. Он просто вспоминал, как правильно пишется фамилия Кребб, с одной «б» или с двумя. Потом он с легкой гадливой улыбкой полюбовался на компанию своих приятелей, увлеченно играющих в плюй-камни у камина, и, не колеблясь, надписал четыре пергамента: «Грегори Гойл», «Винсент Кребб», «Панси Паркинсон», «Миллисента Булстроуд».
Драко уже собрался идти в совятню, как вспомнил, что осталось еще одно письмо. С недовольным видом он сел обратно за стол и задумался.
Вот за соседним столом, покусывая кончик пера, трудится над домашним заданием Майлс Блетчи. Может быть ему? Он трудолюбивый, перепишет. А вдруг не станет? Вдруг решит выяснить от кого ему такое счастье? Малфою вспомнился бедняга Хиггинс с нервным тиком и икотой, которые возникли у него в результате невинной шутки Майлса. Нет уж, пусть лучше ходит неосчастливленный.
Вот капитан команды Маркус Флинт точно не станет переписывать. Впрочем, при его «красоте» проклятья на нем никто и не заметит. Ну, разве что решат, что уши у него похорошели. Главное, чтоб никто ему не сказал. А если скажут? Драко посмотрел, как Флинт пальцами раскалывает орехи. На лбу отчего-то выступил холодный пот. Наверное, Флинт и так достаточно счастлив, решил Малфой.
И перевел взгляд на заучку Теодора Нотта, как раз в этот момент втащившего в гостиную стопку библиотечных книг. Вот кому немного счастья не помешает! Драко, прикусив язык от усердия, уже занес перо над пергаментом, как будущий счастливчик Нотт уронил на стол свои фолианты и плюхнулся на ближайший стул. «Краткий справочник по средневековым черномагическим проклятьям» - прочел Малфой на обложке внушительного тома и уронил кляксу на письмо. Осчастливливать Теодора ему что-то резко расхотелось.
Он решил, что возможно утром ему придет в голову идея получше, собрал со стола свои вещи и отправился спать.
* * * * *
Зевающий Гарри Поттер сидел за столом в Большом Зале и лениво оглядывался по сторонам, прикидывая, кому из попадавшихся на глаза пойдут заячьи уши, а кому зубы как у бобра.
Сидящий за столом напротив, Малфой скользил по окружающим недобрым взглядом. Его прическа зеркально блестела в свете свечей, открывая розовые ушки идеальной формы. «Вот кому не помешает малость подправить внешность» - подумал Гарри. Он достал из кармана пятое письмо и размашисто написал: «Драко Малфой». И радостно улыбнулся, представив, как слизеринец мажет гелем сосновые иглы, пытаясь соорудить из них приличную прическу.
«А шрамоголовому пойдут крупные резцы» - злорадно подумал Драко, аккуратным почерком выводя: «Гарри Поттер»
-
-
17.09.2010 в 18:27пейринг: ДМ/НЛ
Корешок какой-то книги давит в затылок, но Драко было лень пошевелиться даже, чтобы поправить сумку под головой. Он лежал на подоконнике и смотрел на танец пылинок в солнечном луче. Время от времени он чуть-чуть подколдовывал, заставляя их двигаться более упорядоченно, носиться как рой микроскопических пчел, выписывать круги и восьмерки или застывать в неподвижности.
Откуда-то издалека доносились голоса – то ли мадам Хуч дрессировала мелюзгу на поле, то ли у Флитвика хором заучивали заклинания. Если честно, прислушиваться Драко тоже было лень. Он второй раз за неделю прогуливал пары по Нумерологии, но вовсе не потому, что был несилен в предмете. Просто Нумерология два дня подряд стояла первой в расписании, а по утрам в этой галерее было так хорошо и спокойно.
Тишину нарушали только далекие школьные шумы и поскрипывание старого камня и дерева. Солнце ложилось теплыми квадратами на потертую ковровую дорожку и серые гранитные плиты пола. Драко нравилось разуться и с закрытыми глазами пройтись вдоль коридора. Босые ступни легко покалывал жесткий ворс, и было очень просто угадать тень и свет по чередованию прохладных и нагретых солнцем участков. Тень Драко перепрыгивал, как в девчачьей игре в «классики». На свету он останавливался и поворачивал лицо к окну. Солнце приятно ласкало кожу, и он стоял, как подсолнух, пока за закрытыми веками не начинали плыть зеленые круги. Тогда он ложился на подоконник и рассматривал узоры на высоком арочном потолке.
Думалось тут тоже хорошо, и больше о приятном. Например, о том, как здорово было бы прогулять здесь уроки вместе с Лонгботтомом. Одна проблема, когда у Драко Нумерология, у Невилла его обожаемая Гербология. Даже смешно рассчитывать, что он ее пропустит. А в остальные дни первыми по расписанию то Зелья, то Трансфигурация. Их никто не решится пасовать… Можно было бы, конечно, забить на Историю Магии, или Руны, но после третьего урока солнышко скрывается за выступом Астрономической башни, и в этом коридоре становится мрачно и скучно. А других таких же спокойных мест в Хогвартсе Драко не знал.
В дальнем конце галереи хлопают двери. Ковровая дорожка гасит шум шагов, и Драко не может по походке определить, кто идет. Но это точно не профессор Снейп, поэтому он остается лежать. Через минуту шаги останавливаются рядом. Драко скашивает глаза: грубые ботинки с ободранными носами, на подошве следы драконьего навоза, в шнуровке застряли травинки.
- Привет, Лонгботтом! Как это ты вдруг прогуливаешь Гербологию?
- Я не прогуливаю, меня профессор Спраут сама отпустила. Меня меланезийская усатая лиана покусала, - Невилл, сияя смущенной улыбкой, демонстрирует забинтованный палец.
- Вот чучело, - добродушно фыркает Драко и пододвигается, освобождая место на подоконнике.
-
-
17.09.2010 в 18:29пейринг: НЛ/ДМ
Профессор Спраут рассказывает историю выведения магических сортов тюльпанов. Тема очень интересная, а я не могу соредоточиться. Я все кручу в кармане мантии его записку. Он написал: «В девять вечера за теплицами». Неужели он соскучился? Или хочет что-то сказать? Только бы не расстаться! А вдруг это вообще не от него, а чья-то шутка?
Профессор взмахивает палочкой, и по рядам плывут горшочки с тюльпанами. Еще взмах – и они останавливаются и с громким стуком опускаются на столы.. Мне достается сорт «Фламандский дракон». Ярко-алый бутон, по краям выгнутых махровых лепестков неровная черная окантовка. Нет, этот цветок совсем на него не похож. Вот у Гермионы «Фарфоровый поздний», этот точно бы подошел Драко. Нежно-белая чашечка идеальной формы в горделивом полунаклоне, он точно так же чуть наклоняет голову. Снизу лепестки еле заметно розовые. Совсем как румянец на скулах Драко, когда мы встречаемся глазами в Большом Зале или на уроках. И темно-зеленые с серебром гладкие листья точно его отутюженная слизеринская мантия.
Я кошусь влево, туда, где сидять слизеринцы. Драко разглявает стоящий перед ним тюльпан с ехидной усмешкой. У него «Большой уэльский неряха», красно-желтый, крупный, разлапистый. Небось думает, что он похож на меня. Может быть, и вправду похож. Драко поднимает глаза и смотрит на меня. По-моему, я краснею.
Чтобы вечером без проблем выбраться из гостиной, я напрашиваюсь помочь профессору Спраут в теплицах. Она рада моей неожиданной активности, даже обещает поставить зачет по чабрецу, который мы должны сдавать на следующей неделе. На самом деле это никакая не жертва с моей стороны, я всегда любил возиться с растениями.
В половину восьмого я уже на месте. У меня полно времени, чтобы полить фиалки, аккуратно под листья, удобрить почву, в которую первоклашки завтра будут высаживать лесной капельник, прополоть огородик с лекарственными травами. Напоследок самая легкая работа: расставить по полкам горшки с тюльпанами.
Из теплиц отличный вид на поле для квиддича. Я работаю и то и дело посматриваю в ту сторону. Отсюда фигурки игроков как черные точки, но по их движениям я могу определить, где загонщик, где вратарь, где охотник, а уж моего ловца – безошибочно. Потом сумерки сгущаются, и профессор Спраут зажигает свет. За окнами сразу синеет, и ничего больше не видно. Впрочем, тренировка уже должна закончиться, на часах почти девять.
Пробую применить Вингардиум Левиозо, но чуть не разбиваю горшок с «Валлийской зарей». Приходится перетаскивать вручную. Главное, успеть до девяти. Страшно подумать, что Драко не дождется меня, обидится и уйдет. Я тороплюсь и не сразу слышу легкий стук. Снаружи к стеклу прижимается Драко. Увидев, что я его, наконец, заметил, он расплывается в улыбке. Когда-нибудь мое сердце этого не выдержит. Сомневаюсь, что он улыбается так кому-то еще. Самонадеянно с моей стороны, но я правда так думаю…
Драко показывает пальцем на горшок с «Уэлльским неряхой», а потом на меня. Я понимающе киваю. Потом достаю с соседней полки «Фарфоровый» и, ткнув пальцем в Драко, ставлю тюльпаны рядом. Контраст вопиющий, но они тянутся листьями и, кажется, друг другу нравятся. Драко согласно машет головой. Я показываю жестами, что уже освободился и сейчас выйду к нему, но только начинаю стягивать грязную рабочую мантию, как вбегает взволнованная профессор Спраут.
- Невилл, как хорошо, что ты еще здесь! – восклицает она, поправляя спадающую шляпу. – На ночь обещают резкое похолодание, а у нас в секции тропиков слетели заклинания терморегуляции. Нужно подежурить у печки, поддерживать нужную температуру. Справишься? Я обещаю написать тебе рекомендательное письмо в Университет.
Пока я растерянно хлопаю глазами и ртом, за моей спиной раздается знакомый голос, лениво тянущий слова:
- Вряд ли он справится один, профессор. Но так получилось, что сегодня ночью я абсолютно свободен и готов ему помочь. Рекомендательное письмо мне не нужно, но от зачета по чабрецу я бы не отказался…
- Конечно-конечно, мистер Малфой, - радостно кудахчет Спраут, а я изо всех сил пытаюсь сдержать счастливую улыбку.
-
-
17.09.2010 в 18:31пейринг: ДМ/НЛ
- Ох, мамочки! Ну и влетит же нам, если попадемся…
- Влетит, - злорадно подтверждает Драко.
- А мы кальмара не разбудим?
- Разбудим.
- Тогда зачем мы сюда идем? Это ведь запрещено, - в сто первый раз тяжело вздыхает Невил.
- А просто так! – заявляет Драко. - Потому, что нам хочется искупаться!
- Знаешь, при таких обстоятельствах что-то уже не хочется…
- Слушай, Лонгботтом, ты точно из Гриффиндора? – разворачивается к другу обозленный Драко. – Мне надоело твое нытье. Ах, ночью надо спать! Ой, патруль нас заметит! Ох, мы разбудим кальмара! Да к чертям кальмара!
Каждое слово – один шаг. Драко наступает, Невил отступает, все дальше и дальше по широкой песчаной отмели, машинально подбирая мантию, чтобы не намочить.
- Бу! – вдруг, расплывшись в улыбке, говорит Драко и легко толкает Невила в грудь.
От неожиданности тот не удерживает равновесия и падает навзничь, окатывая Драко фонтаном брызг. Здесь совсем мелко, и Невил садится, едва по грудь в воде. У него на лице возмущенно-растерянное выражение, и Драко, не долго думая, плюхается рядом.
- Хватит заморачиваться по пустякам, Нев, - ласково улыбается Драко. – Это ведь все неважно. Наша жизнь сейчас, как… камыш, - он дотягивается до ближайшего стебля и отламывает его. – С виду все твердо, надежно, правильно. А стоит сжать чуть сильнее… - Драко смыкает кулак на плотном коричневом початке, пока между пальцами не начинает лезть белесый пух, - …и все разлетается.
Драко разжимает кулак, и ветерок подхватывает легкие пушинки, несет их над водой длинной призрачной лентой.
- Поэтому надо брать от жизни все, что хочешь, не заморачиваясь мелкими условностями, - заканчивает Драко, следя за ними взглядом.
- Вообще-то это был не камыш, а рогоз, - деликатно поправляет его Невил. – Их часто путают, но это совершенно разные растения…
- Что? – Драко удивленно поднимает на него глаза. – Ох, боже мой, Лонгботтом! Ты… ты… ты просто невозможный!
Драко уже не может сдерживаться и ржет в голос. Невил неловко улыбается и моргает. На его ресницах дрожат капельки воды. Драко затыкается и придвигается ближе. Он думает, что непременно должен перецеловать каждую.
-
-
17.09.2010 в 18:32пейринг: ГП/СС
Записка появилась словно ниоткуда и теперь порхает над классом словно заблудившаяся пергаментная птичка. Она, то почти падает на чью-нибудь парту, то взмывает под закопченный потолок, но никак не может найти адресата. Головы поворачиваются ей вслед, как подсолнухи за солнцем.
И вдруг раздается дружное «Ах!». Профессор Снейп выходит из кладовки, нагруженный мешочками с сушеными майскими жуками. Затаив дыхание, все ждут, когда он заметит летающую записку. Профессор приземляет на стол свою ношу, пересчитывает, делает отметку в журнале и, наконец, поднимает глаза.
Молниеносное движение палочкой, и записка у него в руках. Он ничего не говорит, но так смотрит, что каждому хочется провалиться сквозь пол, даже если там уже преисподняя. Очень медленно профессор начинает разворачивать листок.
- Это не мое, честное слово, это не мое! – не выдержав нервного напряжения, вскрикивает девочка из Хафлпафа и с рыданиями выбегает из кабинета.
Профессор Снейп даже не поворачивает головы. Записка уже открыта, но он смотрит поверх нее, на класс. Все понимают, что он ждет признания, но никто не решается нарушить тишину и малейшим шорохом.
- Ну что же… - говорит он. – Тогда я прочту.
Он берет листок за уголки, пробегает взглядом, и вдруг на его лице отражается удивление, затем возмущение, недоумение, досада, злость, растерянность, смущение… Ученики даже не подозревали, что их преподаватель способен на такую гамму чувств. Не дав им в полной мере насладиться неожиданным зрелищем, профессор резко разворачивается и уходит в свою лабораторию.
- Эй, Гарри, что ты такое ему написал? – шепчет Рон, наклонившись к ярко-красному уху приятеля.
-
-
17.09.2010 в 18:37пейринг: братья Уизли
От стакана с молоком одуряющее пахнет цветочным медом. Вчера вечером Джордж намешал себе давнее проверенное средство от бессонницы, но не допил. Не смог – слишком щедро положил меда, ложек пять, а то и шесть. Джордж тянет руку к тумбочке и прихлопывает стакан книжкой. Запах становится слабее.
Полоска окна между тяжелыми портьерами светлеет. Утро. Можно встать с чистой совестью. Джордж намеренно не смотрит на часы. Он и так знает, что рано, но лежать в постели уже нет сил. Он левитирует из шкафа чистую рубашку, синюю, этот цвет любил Фред, намазывает щеки облысяющей мазью, бриться как всегда лень, и аппарирует в лавку.
Сквозь витрины видно, что Косой переулок пока еще безлюден. Однако всего через пару часов там кнату негде будет упасть. Перед началом учебного года всегда так. Народ наполнит улицы, сметая школьные мантии, учебники, волшебные палочки, котлы, перья, пачки пергаментов, ну, и конечно не обойдет стороной и «Приколы Уизли».
На эти несколько дней Джордж нанимает помощника, потому что одному не управиться. Первые года три он иногда забывался и мог прокричать, копаясь под прилавком:
- Слушай, эти новые «сопливые» конфеты так хорошо расходятся, может попробовать сделать еще и «чесоточные» с тем же вкусом?
- Как скажете, мистер Уизли, - раздавалось из-за соседнего прилавка.
И Джордж застывал, пытаясь продышаться.
Сейчас, через двенадцать лет, он уже реже вспоминает о брате. И при этом чаще с улыбкой. Только мимолетный взгляд в зеркало все еще может заставить сердце сделать перебой. Потом-то Джордж уже видит разницу, отличия оставленные войной и годами, но в первое мгновение он будто всерьез верит, что там Фред.
В лавке полутемно, из клетки с карликовыми пушистиками доносится тихий писк, покачивается на сквозняке рекламная фигурка «многоразового висельника», пованивает из подсобки «Поносной микстурой» (новый помощник уронил пузырек), перемигивается огоньками «Радиоуправляемый вредоиспускатель», шебуршат в своих коробках «Карманные упыри»… и Джордж вдруг решается. Он знает, что это будет не по настоящему, но уж слишком тоска давит сердце.
Старое мутноватое зеркало он устанавливает на противоположном прилавке. На таком расстоянии легче обмануться. Еще чуть-чуть затемнить зал, и нужный эффект достигнут. Джордж лохматит пальцами волосы, так, как они лежали у Фреда, поворачивает голову, чтобы не видеть отсутствующее ухо, расстегивает верхнюю пуговицу и заглядывает в отражение:
- Привет, братишка! Как дела? У меня все нормально…
-
-
11.03.2011 в 17:55не забудьте упомянуть что именно(какой фик/оридж) вы хвалите или ругаете, ок?